Юзеф Мацкевич ОТ ВИЛИИ ДО ИЗАРА Национализм

Юзеф Мацкевич ОТ ВИЛИИ ДО ИЗАРА Jozef Mackiewicz FROM THE BANKS OF THE VILIYA TO THE ISAR Articles and narratives (1945 — 1985) Selected by Michal Bakowski Translated from Polish by Natalya Gorbanevskaya Overseas Publications Interchange Ltd London 1992 Юзеф Мацкевич ОТ ВИЛИИ ДО ИЗАРА Статьи и очерки (1945 — 1985) Составил Михал Бонковский Перевела с польского Наталья Горбаневская


 Однажды, в приступе недостойного высокомерия по отношению к ближним, я выпалил: "Я считаю себя единственным антинацистом среди поляков, потому что остальные — только германофобы... Единственным антикоммунистом, потому что остальные — только русофобы..." Но, абстрагируясь от мегаломании этой похвальбы, спрошу: а что же такое, по существу, нацизм или коммунизм

Польский антирусский национализм в силу естественной реакции содействует укреплению великорусского национализма и способствует продолжающемуся порабощению обоих народов. Горько повторять эти истины, которые были банальными уже во время революций 1848 года... но надо повторять, пока они действительны. Те, кто продолжает укреплять антирусские стереотипы, становятся в Польше невольными глашатаями власти, которая держит в рабстве оба народа...

международному ЗЛУ следует противопоставлять ценности сопротивления, тоже международные. Но не — национальные. Ибо эти последние слишком слабы, слишком узки, слишком односторонни. Национализм в особенности не составляет никакого противоядия коммунизму, а в политической практике легко преобразуется в "попутничество". Еще Ленин прекрасно умел вить из национализма веревку, привязанную к большевизму. В нынешней же практике национализм приводит к тому, что, например, значительная часть польского общества готова пойти в любое рабство, лишь бы оно было — антирусское... А если оно вдобавок будет еще и антинемецким, то может заменить рай на земле. Я говорю это, разумееется, не о нормальных людях, а о политических вождях

Барбара Топорская в рецензии на книгу Ядвиги Maypep ("Вядомосьци" №1317) сравнила определенную категорию поляков в эмиграции с евреями времен довоенной варшавской замкнутости. Гетто не расширяет горизонты. Я, чтобы дополнить это национальное оскорбление (ибо боюсь, что за таковое его сочтут), сравнил бы их еще с неграми из статьи Збигнева Бырского в июньском номере "Культуры". Рассказывая о негритянских левых в США, требующих возмещения ущерба, причиненного черной расе белой Америкой, Бырский замечает:

"...они не понимают, что старые обиды надо ликвидировать, но нельзя выплачивать за них компенсацию. Что законы истории отличаются от законов, действующих в судах. Если бы дело обстояло иначе, если бы сведение счетов между народами за причиненный в прошлом ущерб должно было стать нормой, то не осталось бы никого, свободного от всякой ответственности, а весь мир должен был бы либо превратиться в один огромный ломбард, либо объявить свое полное банкротство".

Это замечание представляется в высшей степени правильным. Но как много самых правильных высказываний, которым мы готовы аплодировать, теряют свою правильность с той минуты, когда их нужно адресовать самим себе

Еще в одном, кажется, еженедельнике я читал, что в 1919 г. русские белые генералы подписали тайное соглашение с Лениным — уже не помню, как называлось место подписания, не Микашевичи ли? — чтобы из любви к матушке России спасти большевизм от Пилсудского, который как раз готовился к наступлению на Мозырь и дальше с целью разбить Красную армию... Я не уверен, не перепутал ли я что-нибудь, читая не слишком внимательно. Речь, однако, не о деталях, а о систематическом отождествлении русского духа с коммунизмом, о взаимной солидарности и связанности этих понятий

воображение по-прежнему целиком занято наследием двух великих политических школ: Пилсудского, который отождествлял Совдепию с Россией (с поправкой, что "красная" лучше "белой"), видя в России величайшего врага; и Дмовского, который отождествлял Совдепию с Россией (с поправкой, что "красная" хуже "белой"), видя величайшего врага в Германии. Не уклоняясь от приведенной схемы, оба типа национализма (в польской политической терминологи программа Пилсудского не считается "национализмом" — национализмом считают враждебное отншение к евреям, украинцам, белорусам, литовцам, в крайнем случае чехам и словакам, а ненависть к русским и немцам считается патриотизмом) особенно непригодны для борьбы с нынешним оккупантом

Помню, в первые месяцы советского господства в Литве некоторые польские патриоты выкинули лозунг (тогда антилитовский): "Если уж нам быть коммунистами — будем польскими коммунистами!" Отлично: ничего другого и не нужно.

В 1956 г. в польской печати, помню, радовались тому, что венгерские студенты во время восстания жгли русские книги. Наверное, в коммунистическом Кремле никто не пролил и слезинки, если при этом сгорели Пушкин, Тургенев, Толстой...

Самое краткое изложение этой доктрины я услышал однажды на научной конференции американского Института по изучению СССР в Мюнхене. Украинский ученый Юрченко, ныне уже покойный, встал и сказал: "Нет никакого коммунизма, и не было никакого коммунизма. Что было и что есть — это все та же самая Россия". С украинских, белорусских и тюркских скамей раздались бурные аплодисменты. Понятно, что бороться против того, чего нет, — абсурдно. Это как если бы эксперт прибыл на зараженную территорию и вынес заключение: никакой заразы нет и не было, можете спокойно спать... Действительно, если коммунизма не только нет, но, вдобавок, и никогда не было, то за какую же вину и кого вешать на придорожных деревьях

А ТО АВТОРУ НЕПОНЯТНО...ПО НАЦИОНАЛЬНОМУ ПРИЗНАКУ...

   парижской "Культуре" за октябрь 1972 г., напишет Чеслав Милош... напомним: автор "Порабощенного разума", первого и лучшего анализа методики и действия коммунистической заразы, и он-то, словно сделав поворот "кругом", пишет теперь: "И вот, если мы не дадим соблазнить себя мнимостями, тенями, то увидим действительность, ту же самую и двадцать, и сто лет назад: русская оккупация

на место первой скрипки выдвигают, разумеется, Ивана  Грозного, хотя скрипок в те поры, пожалуй, еще не изготовляли. Но это не беда. Концлагеря? Да их же придумал Петр Великий, пишут выходящие в Америке "Письма к полякам" ("Листы до полякув"). Чека, ГПУ, НКВД — это же царская охранка, пишет любой автор в парижской "Культуре". Сажают в сумасшедшие дома? Даже и это было, особенно при Николае I, написала одна дама в лондонском "Дзеннике". Колхозы? Да это та же самая "община", что существовала веками. И т.д. и т.п. Оказывается, коммунисты сами ничего не выдумали: одно повторение старых образцов, чуть ли не отступление вспять до Belle Epoque

с тем большим упорством склонен видеть в сегодняшнем Советском Союзе державу с "нормальными" государственными устремлениями, "нормальным", т.е. старым, империализмом и колониализмом, старыми русификаторскими поползновениями. Казалось бы, вопреки очевидной логике. Ведь ни Куба, ни Чили, ни Алжир, ни Вьетконг, ни кудлатая молодежь европейских городов, ни немецкие террористы, ни "юсо" (западногерманские "молодые социалисты". — Пер.), ни французские "гошисты", ни банда Баадера— Майнхоф, ни "тупамаросы", ни Лумумба, Че Гевара, Альенде, профессор Маркузе и все прочие из этой плеяды ничего общего не имеют с русификацией

Вспомним, что величайшего в мире поэта (я в поэзии не разбираюсь, но так говорят) Эзру Паунда американцы посадили в клетку для зверей, а потом в сумасшедший дом, где ему, впрочем, позволили переводить Софокла, Конфуция и китайскую поэзию. А величайший прозаик Кнут Гамсун в возврасте 87 лет тоже был посажен в сумасшедший дом в Норвегии

   Уже в нынешнем 1974 году итальянский суд в Венеции — несомненно, по деликатной подсказке Престола св. Петра — приговорил бывшего французского монаха Мишеля Коллена, который объявил себя антипапой Климентом XV, к двум годам содержания в психиатрической больнице. При этом текст приговора прямо говорит: за оскорбление Папы Павла VI. Коллен — узурпатор несерьезный и, несомненно, смехотворный, но он — не клинический сумасшедший. (Он избежал этого наказания, поскольку находится во Франции. Франция его еще не выдала.) Из этого следовало бы, что использование сумасшедших домов против инакомыслящих — не советское изобретение.

Мы знаем другие случаи из истории, когда ценой культурно-политического "самоопределения", иногда даже частичного, "нации" или их вожди соглашались на коммунистический строй внутри их страны, находящийся в открытом противоречии с тем фундаментом "прав человека", который составляет только личная свобода. Так было в 20-е годы в Белоруссии и на Украине во время национального ленинского нэпа

 Позволю себе для иллюстрации вообразить пример: смог бы, скажем, такого высокого класса знаток "духовной расправы с коммунизмом", как доминиканец проф. Бохенский, по политическим причинам согласиться с тем, что сегодняшний Китай Мао Цзедуна должен победить "Россию", ибо это (якобы) лежит в интересах Польши? Предположу, что такая формулировка великому знатоку существа коммунизма была бы скорее чужда. Ясно же, что всякая победа маоистского Китая одновременно означала бы победу величайшего в массовых масштабах порабощения человека, какого еще свет не видывал. Она отодвигала бы надежду на обретение "прав человека" для 773 миллионов жителей коммунистического Китая. (Где же "любовь к ближнему"?) Зато политик легко мог бы пожать плечами: "Какое нам дело до тамошних миллионов!" И, с точки зрения реальной политики, возможно, был бы прав