Алексей Мишагин-Скрыдлов - Россия белая, Россия красная. 1903-1927
Примерно в это время я стал свидетелем первой серии погромов в Киеве.
В
свое время много писалось о нападениях на евреев в России; последние
события в Германии вновь сделали тему погромов актуальной. Полагаю
излишним напоминать, что погромы распространились в Российской империи
задолго до начала мировой войны.
Можно
предположить, что в основном ответственной за погромы была полиция. Ей
они были выгодны, так как отвлекали народ, уводя от революционных
настроений. Помню, как мой кузен Личковако убедился в этом, будучи
градоначальником Одессы. Хотя он и был ультрамонархистом и
черносотенцем, отстаивавшим принцип ничем не ограниченного самодержавия;
хотя он более чем лояльно относился к институтам старого режима, и тем
не менее он уверял, что одесская полиция сама провоцировала погромы. Не
следует забывать, что в царской России полиция и жандармерия были
дискредитированы: человек, желавший сохранить уважение окружающих, не
шел туда служить.
К
сожалению, императорское правительство ничего не предпринимало, чтобы
помешать погромам. В царском окружении их даже одобряли. Каким бы
странным это ни показалось, но любой человек, вне зависимости от чина и
должности, кто выступал против этих избиений и убийств, серьезно
компрометировал не только себя и свою дальнейшую карьеру, но и свою
семью
С
самого детства даже от самых солидных людей я слышал этот лейтмотив:
«Бей жидов, спасай Россию!» Мой отец обычно отвечал: «Всех не перебьешь:
их слишком много. К тому же это не спасет Россию».
сам
он, демонстрируя свое фрондерство, любил показывать Талмуд в переплете,
украшенном серебром, подаренный ему ими в знак признательности.
Некоторые
либеральные деятели, придерживавшиеся таких же взглядов, как мой отец,
чувствовали, что погромы создают непримиримых врагов монархии. Но я уже
показывал на других примерах, что голос разума не доходил до трона.
Чтобы
понять, насколько глубоко ненависть и презрение к евреям проникли во
все слои русского общества, возможно, больше, чем в любой другой
европейской стране, следует помнить о гражданском неравенстве русских и
евреев в царские времена. Оно начинало проявляться с детства: лишь очень
небольшой процент евреев мог проживать в городах, имевших университеты,
и получать высшее образование; молодые евреи, получившие отказ властей
на право проживания в городе, были обязаны покинуть его в двадцать
четыре часа. Хотя евреев брали в армию, военная карьера для них была
закрыта. Еврей не мог быть ни судьей, ни чиновником. Помню достаточно
характерную деталь: большое количество пляжей было закрыто для евреев.
Возвращаясь
к погромам времен Гражданской войны, я должен добавить, что многие люди
были убеждены, что евреи поставили свои ум, силы и финансы на службу
большевикам. Эту идею разделяли солдаты и многие офицеры белой армии,
мстившие за свои беды безоружному и богатому еврейскому населению.
Остановить их на этом пути было делом практически невозможным. Высшее
командование белых одобряло или поощряло погромы. Белая армия страшно
нуждалась во всем; жалованье солдат было совершенно мизерным. Но белое
командование из чувства порядочности не желало выпускать деньги, не
стоившие даже бумаги, на которой были напечатаны. С другой стороны,
эгалитаристские идеи, витавшие в воздухе, проникали и в войска: солдаты
уставали от полной лишений жизни. Наконец, им с детства внушали, что
убить еврея – не преступление: в этом их уверяли даже православные
священники. Что же удивляться, если к опьянению кровью присоединялось
столько других мотивов и солдаты уступали искушению убивать евреев,
чтобы получить то, чего им не хватало? Командование, которому наверняка
все равно не удалось бы помешать насилию, закрывало на него глаза.
Как
же установилась такая терпимость? Вступая в город, белые власти
приказывали расклеивать на стенах домов распоряжения, согласно которым
любой военнослужащий, застигнутый с поличным во время грабежа, подлежал
расстрелу. Формулировка уточняла, например: «С 14 июня всякий
застигнутый на месте преступления… и т. д.». Но распоряжения
расклеивались 11-го. Таким образом, у войск имелось три дня на если и не
узаконенный, то, во всяком случае, безнаказанный грабеж, который и
начинался незамедлительно
Все
носители нерусских фамилий рассматривались как евреи. Их били и
убивали, не слушая объяснений. Одна пожилая француженка, жившая в
соседнем с нашим доме, была ограблена и избита до полусмерти, поскольку
ее фамилия была Дюамель.
Солдаты
насиловали евреек, а затем убивали их. Многих евреев тащили до Подола,
притока Днепра, протекающего через бедный район города, и бросали в воду
Комментариев нет:
Отправить комментарий