Дмитрий Ненюков Царская ставка

Дмитрий Ненюков
От Мировой до Гражданской войны. Воспоминания. 1914–1920
Дмитрий Всеволодович Ненюков, уроженец Тамбовской губернии, родился 18 января 1869 года, а скончался в изгнании, в югославском Земуне, в 1929-м.
 вице-адмирал, во время Гражданской войны — командующий Черноморским флотом Вооружённых сил Юга России.

Каждое утро государь ходил на оперативный доклад в домик генерал-квартирмейстера, где постоянно работал черный Данилов. Доклад продолжался час, а иногда и более, и остающееся время до завтрака государь занимался делами у себя в вагоне. После завтрака, обыкновенно с двумя флигель-адъютантами, государь отправлялся на автомобиле в дальнюю прогулку, останавливался где-нибудь в поле и гулял быстрым шагом часа два, причем его сопровождающие не чувствовали своих ног от усталости. Жара и холод не действовали на государя. Вообще он, несмотря на свою субтильную фигуру, был удивительно здоров и вынослив.

Вернувшись с прогулки, государь пил чай и занимался делами до обеда, после которого обыкновенно отдыхал, играя в домино со своими приближенными. В это время всякий этикет отбрасывался, можно было говорить что угодно, не касаясь службы и государственных дел, и вообще все старались, чтобы было весело.


произошел забавный анекдот. Генерал Воейков, дворцовый комендант, был владельцем источников минеральной воды «Куваки», с которой он ужасно носился и рекламировал. Адмирал Нилов и граф Граббе, желая подшутить, нарочно подбросили по пути государя в австрийских окопах несколько пустых бутылок характерной формы от «Куваки», и государь, сейчас же заметивши их, поздравил Воейкова с успехом его воды даже у наших врагов. После этого Воейкова долго дразнили, что он ухитряется и во время войны продавать свою «Куваку» даже неприятелям.

Вскоре мы получили немецкий юмористический журнал «Флигендеблетер» и там была следующая карикатура: нарисован был город, и около него столб с надписью «Петербург», следующая картинка – тот же город и столб, на который лезет русский генерал и заменяет надпись словом «Петроград», следующая картинка – на тот же столб лезет немецкий шуцман и вешает доску с надписью «Гинденбург». С легкой руки у нас стали в шутку переименовывать все немецкие фамилии в русские: так полковника фон Нерике стали называть Фонариков, Альтфатера переименовали в Старопапина и т. д.

Каждое утро в 10 часов государь ходил в оперативную часть, где принимал доклад начальника штаба, который продолжался около часа, потому возвращался во дворец и принимал приезжавших по служебным делам до завтрака. В 1 час был завтрак, на котором присутствовало около 30 человек, т. е. столько, сколько могло поместиться за столом, причем постоянными гостями были лица свиты и старшие иностранные агенты, мы приглашались по очереди. В 3 часа государь обыкновенно уезжал на автомобиле за город и там гулял пешком около двух часов. После возвращения обычно подавался чай, а потом государь читал бумаги и письма.

В 8 часов был обед на такое же количество, как и завтрак. После обеда государь занимался в кабинете, а с 11 до 1 часу пил чай и играл в домино с приближенными.

Во время пребывания в Ставке мне пришлось познакомиться со многими великими князьями. Большинство из них поражали своим малым знакомством с практической жизнью. Это были люди из какого-то другого мира. За малыми исключениями, они были слабо знакомы и с литературой, и жили исключительно мелкими придворными интересами. Вопросы формы одежды и этикета трактовались ими как чрезвычайно важные, что, впрочем, не мешало им держаться со всеми просто и приветливо.

Почти то же можно было сказать и о лицах государевой свиты. Почти все они были чрезвычайно милые люди, но также живущие какой-то растительной жизнью.

Граф Граббе был хитрый хохол, очень себе на уме.

Граф Фредерикс, министр двора и командующий Главной квартирой во время пребывания в Ставке, уже понемногу впадал в детство. Иногда он бывал в здравом уме и твердой памяти, но бывали у него моменты полного потемнения. Один раз он спросил у государя, приглашен ли он к высочайшему столу, а другой раз в Одессе спрашивал, как можно проехать на пароходе в Петергоф.

Говорили, что его нельзя было сменить, так как он сейчас же умрет, но оказалось, что он с успехом пережил и крушение самой монархии.(Годы жизни - 1838 — 1927)

Адмирал Нилов был вполне порядочный человек, но влияния не имел. Он, видимо, сознавал все ошибки последнего времени перед революцией, но не решался выступить открыто и поставить на карту свое положение. Чувствуя свое бессилие, а может быть и малодушие, он часто уединялся в свою комнату и поверял свое горе бутылке коньяку, который очень любил. Иногда он не выдерживал, и я сам слышал, как он, глядя злыми глазами на г-жу Вырубову, приехавшую в Ставку с государыней, прошипел: «Эта с…а опять притащилась».

Главным мотивом у всех лиц свиты был девиз «Не огорчать государя», и это проходило через всю их работу и разговоры. Естественно, что такое старание могло создать у монарха представление, совершенно не похожее на действительность. Я сам помню, что как-то спросил капитана 1-го ранга Саблина по поводу какого-то вопиющего факта, известно ли это государю, и получил в ответ: «Нет, это бы его очень огорчило».