общество - враг человечества, древний и беспощадный враг
Мы не убийцы, мы палачи
смерть его была такой же героической, как жизнь, ибо он пал жертвой веры в гигиеническую смесь мела с водой. Смесь эта заменяла молоко, которое он считал ужасным, поскольку доить корову жестоко, а покойный не выносил жестокости.
Один его дядя не носил шляпы, другой безуспешно попытался пройтись в одной лишь шляпе по Лондону.
Мальчиком, в самом раннем детстве, он знал только два напитка - абсент и какао и к обоим питал искреннее отвращение.
к тому времени, как она дошла до принудительного вегетарианства, он вплотную подходил к защите людоедства.
Спокойствие армии - гнев народа.
глава нашего отдела, один из лучших в мире сыщиков, давно полагает, что самому существованию цивилизации скоро будет грозить интеллектуальный заговор. Он убежден, что мир науки и мир искусства молчаливо объединились в борьбе против семьи и общества
Сыщик ходит по харчевням, чтобы ловить воров; мы ходим на изысканные приемы, чтобы уловить самый дух пессимизма. Сыщик узнает из дневника или счетной книги, что преступление совершилось. Мы узнаем из сборника сонетов, что преступление совершится. Нам надо проследить, откуда идут те страшные идеи, которые в конечном счете приводят к нетерпимости и преступлениям разума.
Вор почитает собственность. Он просто хочет ее присвоить, чтобы еще сильнее почитать. Философ отрицает ее, он стремится разрушить самое идею личной собственности. Двоеженец чтит брак, иначе он не подвергал бы себя скучному, даже утомительному ритуалу женитьбы. Философ брак презирает. Убийца ценит человеческую жизнь, он просто хочет жить полнее за счет других жизней, которые кажутся ему менее ценными. Философ ненавидит свою жизнь не меньше, чем чужую.
Обычный преступник - плохой человек, но он, по крайней мере, согласен быть хорошим на тех или иных условиях. Избавившись от помехи - скажем, от богатого дяди, - он готов принять мироздание и славить Бога. Он - реформатор, но не анархист
Теперь говорят, что нельзя наказывать за ересь. Я часто думаю, вправе ли мы наказывать за что-либо другое.
Армии анархистов стоят у границы. Они вот-вот нападут
О каких анархистах вы говорите?
- Не о тех, - отвечал констебль, - которые с горя, а то и по невежеству бросят бомбу в России или в Ирландии. Существует могучее философское движение, и состоит оно из внешнего и внутреннего круга. Можно бы назвать внешний круг мирянами, а внутренний - жрецами. Я назову внешний круг невинным, внутренний - очень-очень виновным. Внешний круг, то есть большинство - простые анархисты, другими словами - люди, полагающие, что правила и догмы мешают человеческому счастью.
Внутренний круг не обольщается мечтами, члены его слишком умны и не считают, что на этой земле можно быть свободными от борьбы и от греха. Когда они говорят все это, они имеют в виду смерть. Они толкуют о том, что мы обретем свободу, а думают, что мы покончим с собой. Они толкуют о рае, где нет добра и зла, а думают о могиле. У них только две цели: сначала уничтожить всех, потом самих себя. Вот почему они бросают бомбы, не стреляют
- Он сидит в совершенно темной комнате. По его словам, это просветляет разум
- Никто и никогда, - отвечал начальник, - не бился при Армагеддоне
- Я не знаю занятия, - сказал Сайм, - для которого достаточно одной готовности.
- А я знаю, - сказал начальник. - Мученики. Я приговариваю вас к смерти. До свидания.
приглядевшись, он заметил в каждом то самое, что поразило его в человеке у реки, - хотя бы одну бесовскую черту, чьим прообразом могла служить кривая улыбка. С десятого, а то и с двадцатого взгляда в каждом обнаруживалось что-нибудь не совсем нормальное и даже не совсем человеческое.
Динамит - это взрыв; он разрушает, ибо расширяется. Так и мысль. Она тоже становится все шире и приводит к разрушению. Мозг - это бомба! - вдруг крикнул он и с непонятным пылом ударил себя по голове. - Мой мозг подобен бомбе всегда, днем и ночью! Дайте ему волю! Дайте волю, даже если он разнесет весь мир!
Он испытал то простое превосходство, которое чувствует смелый человек, когда встретит могучего зверя, мудрый - когда встретит могущественное заблуждение.
Если подойти с точки зрения эволюции, обезьяна так плавно превращается в полицейского, что я и сам не замечу перехода. Да, обезьяна - полисмен в потенции
Он чувствовал себя как человек, которому снилось, что он падает в пропасть, а поутру, проснувшись, он понял, что его ждет виселица.
Маркиз снял нос и стал сыщиком. А вдруг он снимет голову и станет лешим
Неужели вы считаете, что анархия придет от бедных? Откуда вы это взяли? Бедные бывают мятежниками, но не бывают анархистами. Кому-кому, а им нужна мало-мальски приличная власть.
Они вросли корнями в свою страну. А богатые - нет. Богач может уплыть на яхте в Новую Гвинею. Бедные иногда бунтовали против плохих властей, богатые всегда бунтовали против всяких.
я не пойму, к чему вы клоните.
- Клоню я к тому, - отвечал Рэтклиф, - что помогают Воскресенью миллионеры из Южной Африки и Северной Америки. Вот почему он завладел дорогами и телеграфом. Вот почему последние воины из полиции, вставшей против анархии, бегают по лесу, как зайцы.
- Миллионеры, это понятно, - задумчиво сказал Сайм. - Они почти все спятили.
Но вы не правы насчет Ренара. Я заподозрил его сразу. Он рационалист, и что еще хуже, он богач. Если долг и веру уничтожат, уничтожат их богачи.
- Должностные лица, - проурчал Воскресенье, - обязаны отвечать лишь на восемь вопросов из семнадцати.
Открыть вам тайну мира? Тайна эта в том, что мы видим его только сзади, с оборотной стороны. Мы видим все сзади, и все нам кажется страшным. Вот это дерево, например - только изнанка дерева, облако - лишь изнанка облака. Как вы не понимаете, что все на свете прячет от нас лицо?
преступление у вас одно: вы правите. Смертный грех властей в том, что они властвуют. Я не кляну вас, когда вы жестоки, я не кляну вас, когда вы милостивы. Я кляну вас за то, что вы в безопасности. Вы не сходили со своих престолов
Комментариев нет:
Отправить комментарий