Война после войны. Движение сопротивления на Балканах 1945—1953 гг.

Война после войны. Движение сопротивления на Балканах 1945—1953 гг. / А.Ю. Тимофеев, О. Драгишич, Д. Тасич. — М. : Вече, 2020. 

ЮГОСЛАВИЯ

Албанское население Югославии в большинстве своем проживало на территориях, которые вошли в состав Сербии и Черногории после освободительных войн сербского народа против Османской империи в 1878 и 1912 гг. Албанцы косовского вилаета (нынешняя северозападная Македония и автономный край Косово и Метохия) со времен Первой призренской лиги, основанной в 1878 г., выступали против любого усиления сербского влияния на этих территориях. Весь период 1878—1912 гг. на этой территории, где черезполосицей проживали сербы и албанцы, был ареной жестокого давления фанатичного мусульманского населения на православных, державшихся из последних сил за земли своих предков. При этом албанцы восставали и против турецкой власти, не желая платить налоги и подчиняться никаким требованиям и ограничениям. В результате Балканских войн территория Вардарской Македонии, Косова и Метохии вошла в состав Сербии, что вызвало массовое восстание албанцев в 1913 г., подстрекаемых, как и ранее, Австрией. В период между двумя мировыми войнами городская и равнинная часть этих территорий была усмирена сербскими властями, но в приграничных и горных районах среди албанского населения имели место частые случаи бандидизма, который, несомненно, имел политические корни. Албанские повстанцы, т.н. «качаки», с большей или меньшей долей сознательности ориентировались на проект государственного объединения всех балканских земель, населенных албанцами. В годы Второй мировой войны итальянская, а потом и немецкая оккупация принесли объединение в рамках проекта Великой Албании большинства районов Косова, западной Македонии и Албании.

В послевоенные годы в тех районах Югославии, где проживало албанское национальное меньшинство, — в Косове и Метохии, в западной Македонии и, в меньшей степени, в Черногории, — действовали албанские антикоммунистические группировки, которым югославская власть присвоила общее название — балисты. Изначально так именовали себя члены албанской организации Бали Комбетар (Bali Kombёtar — Национальный фронт), активность которой приходилась на годы Второй мировой войны. Эта организация появилась в 1942 г. в северной Албании и быстро распространила свою деятельность на территорию Косова и Метохии. Вопреки заявлениям об ориентации на западных союзников, она не чуралось и коллаборационизма. Помощь ей оказывали фашистская Италия, после 1943 г. — нацистская Германия. Носители коммунистической идеологии — народно-освободительные движения (НОД) Албании и Югославии — выступали в роли главных противников Бали Комбетар. Планы югославских коммунистов по возрождению Югославии служили основным препятствием для достижения цели балистов — создания Великой Албании.

Сотрудничая с итальянцами, а затем и с немцами, балисты предоставляли в их распоряжение людские ресурсы для комплектования вспомогательных вооруженных формирований, сражавшихся с коммунистами Албании и Югославии. В самом Косове и Метохии с 1943 г. действовала и Вторая призренская лига — организация с великоалбанской программой, связывавшая дальнейшую судьбу албанского народа со стратегическими планами Берлина. Для немцев сторонники лиги служили ресурсом для пополнения собственных вспомогательных частей и соединений, к которым относились албанское добровольческое территориальное ополчение «вулнетари», добровольческое военно-полицейское формирование «Косовский полк» и 21-я дивизия СС «Скендербег». Многочисленные военнослужащие этих частей остались в Косове и Метохии после отступления вермахта. Хотя балистами называли всех албанских мятежников, находившихся на территории КиМ и западной Македонии, члены и сторонники Второй призренской лиги, по сравнению с Бали Комбетар, представляли собой в Югославии более многочисленное и влиятельное повстанческое движение. В Македонии осенью 1944 г. в боях участвовало от 10 000 до 20 000 балистов, которые предпочли остаться на знакомой для них территории, а не отступить вместе с немцами.

Их активность сильнее всего ощущалась в западной Македонии, которая во время Второй мировой войны входила в состав созданной итальянцами Великой Албании. К балистам после войны причислили и бывших албанских солдат из болгарских формирований по борьбе с партизанами — так называемых контр-четников, а также скрывавшихся в горах бывших албанских полицейских и солдат из немецких формирований. При этом все перечисленные албанские повстанцы в первую очередь были в первую очередь не аyтикоммунистами, а противниками усиления сербской, югославской и вообще любой славянской власти и, таким образом, наследниками качаков — основоположников албанской повстанческой традиции, уходящей корнями в эпоху османского правления. Их всех объединяла великоалбанская программа.

В первые послевоенные годы (1945—1948 гг.) доминировали ориентировавшиеся на западные страны вооруженные группы и политические группировки, из сторонников Бали Комбетара, Легалитета (монархическое движение сторонников свергнутого албанского короля Ахмеда Зогу), к которым примкнули сторонники Второй призренской лиги и близкой к ней Беса Комбетара, бывшие вулнетары и контрачетники.

Присутствие вооруженных групп на местах сопровождалось созданием подполья в населенных пунктах, ответственного за поддержку тех, кто боролся с государством с оружием в руках. Так, в КиМ и западной Македонии действовала Национально-демократическая шиптарская организация (НДШО). Антигосударственная подрывная деятельность ставила целью осуществление переворота в Албании и Югославии, результатом которого стало бы отторжение населенных албанцами областей и их объединение в Великой Албании. В связи с этим большие надежды возлагались на западных союзников, которые, как ожидалось, должны были вот-вот вступить в вооруженный конфликт с СССР.

В ходе завершающего этапа Второй мировой войны на балканском фронте албанское повстанческое движение резко усилилось с осени 1944 г. Наступление Красной армии в Румынии, Болгарии и Сербии привело к неизбежному отводу из Греции немецкой Группы армий «Е». Пути отступления вели через Албанию, Македонию, Косове и Метохию. Албанские союзники немцев, особенно в Косово и Метохии, стояли перед выбором — уйти со своими покровителями или остаться. Многие выбрали последнее. Около 30 000 албанцев, по немецким источникам, с оружием в руках разошлись по родным домам и горам, совершая при этом одиночные нападения на тыловые структуры НОАЮ и 2-й болгарской армии Отечественного фронта.

Многочисленные оставшиеся бойцы различных албанских вооруженных формирований не собирались добровольно подчиняться новым властям, как и в 1913 и в 1919 гг., когда на просторах Косова также с трудом устанавливалась власть Белграда. В 1944 г. югославским коммунистам тоже прихшлось преодолевать албанскую ирриденту. При этом для поддержки военных усилий следовало максимально использовать местные экономические и людские ресурсы. Количество албанских мятежников увеличивалось день ото дня. Несмотря на плохую координацию, албанские заговорщики во исполнение манифеста ЦК Второй призренской лиги от 18 октября 1944 г. подняли 23 декабря 1944 г. восстание «в защиту единства албанских земель». Так называемый Дреницкий мятеж начался с нападения на город Уроше-вац, власть в котором перешла в руки албанских повстанцев. Лишь несколько дней спустя застигнутым врасплох частям НОАЮ удалось вернуть контроль над городом. В то же время окрестности оставались в руках повстанцев, которые оттуда совершали нападения на соседние населенные пункты.

Вторая фаза восстания началась в начале января 1945 г., когда представители Оперативного штаба в КиМ начали переговоры с албанскими старейшинами о мобилизации албанского населения, способного к несению военной службы. Согласно достигнутой договоренности, в распоряжение НОАЮ поступало 5 тысяч албанских новобранцев, которым армейское руководство необдуманно согласилось выдать оружие. Мобилизованных предполагалось отправить на Сремский фронт. Однако 23 января они отказались повиноваться и после безуспешных переговоров переместились в Дреницу, где объединились с местными повстанцами. Уже 25 января 1945 г. повстанцы начали активные наступательные действия. Отсутствие оперативных частей НОАЮ позволило мятежникам, в составе около 12 тысяч человек, распределить свои силы по дреницким селам. Вместо того, чтобы подавить восстание, Оперативный штаб допустил заминку, которая только увеличила размах восстания. Верховному командованию пришлось принять ряд мер, направленных на урегулирование ситуации: переброшенные армейские части НОАЮ сражались с албанскими повстанцами вплоть до конца февраля. В ходе военной операции в КиМ югославская армия понесла серьезные потери. Из 39 000 задействованных бойцов НОАЮ и КНОЮ из строя выбыло 3266: около 650 убитыми, около 1360 ранеными и 1256 пропавшими без вести. Потери противника остались неизвестными, однако предполагается, что они были намного больше, в том числе и среди гражданского населения.

В дальнейшем (1948—1950) поведение албанских повстанцев оказалось под влиянием радикальных изменений характера отношений Югославии и прочих стран «народной демократии», наступивших после Резолюции Информбюро (ИБ), в которой Сталин осудил Тито. Уже в годы Второй мировой войны югославские коммунистические партизаны в отдельных случаях возражали против возвращения Косова и Метохии в состав Югославии. В новых условиях албанские мятежники в Косове и Метохии и западной Македонии получили нового союзника в лице лидера Албании Энвера Ходжи. Разумеется, сохранилась великоалбанская идеология повстанческого движения, которое теперь подчинилось пропаганде коммунистической Албании при осуществлении вооруженных, пропагандистских или разведывательных мер, направленных против Югославии. Перед вооруженными группами, забрасывавшимися из коммунистической Албании, стояла задача распространения пропагандистских материалов сепаратистского характера, нападения на представителей власти и установления контактов с местным албанским населением.

Подобный вид албанской антисербской деятельности, адаптировавшийся к переменчивым международным условиям, представлял собой традиционное явление. Албанское сепаратисткое движение в регионе искони опиралось на иностранный фактор (от Австро-Венгрии в начале ХХ века до НАТО в конце ХХ века). Горные районы приграничья с Албанией остались зоной нестабильности вплоть до кровавого распада югославского государства в 1990-е гг.

Хорваты

Кроме названия «крижары», использовались и другие прозвища — «шкрипари», «ямари» и «ками-шари», которые происходили от диалектных названий укрытий, скрывавших повстанцев. Суть их политической программы отражал лозунг «Все ради Христа — против коммунистов».

отличие от усташских властей НДХ, которые успешно привлекли на свою сторону мусульманское население БиГ, политикопропагандистское влияние крижаров на мусульман оставалось ничтожным. Как и прочие противники коммунистического режима, они больше всего надеялись на помощь со стороны западных союзников. В 1946 г. властям, как и в случае с четниками, удалось обезглавить организацию крижаров. Однако крижары, прежде всего благодаря поддержке католического клира, смогли не только продолжить свою деятельность, но и добиться значительного пропагандистского влияния на хорватское население. Крижары пользовались всеми преимуществами, которые им предоставляла инфраструктура церкви, формировавшаяся на протяжении столетий.

В отличие от четников крижары активно нападали не только на войска НОАЮ, но и на тыловые части Красной армии и на отдельных советских граждан в форме и без нее.

Принципиально отличалось от крижаров положение как четнических групп, которые, как правило, действовали изолированно, не имели связи друг с другом и не обменивались информацией, так и словенских повстанцев, которые полностью зависели от логистической поддержки из-за границы. В Хорватии католическая церковь обеспечивала крижаров почти всем, — начиная с удовлетворения основных потребностей (предоставления убежища, еды, одежды...) и заканчивая передачей донесений, тиражированием и распространением пропагандистских материалов, воздействием на паству посредством решительных воскресных проповедей, которые посещала значительная часть хорватского населения. Поддержка крижаров, лояльность к НДХ, участие в преступлениях в отношении сербов и евреев, а также прозелитизм и равнодушие к геноциду, совершавшемуся в НДХ, — все перечисленное привело к тому, что значительная часть представителей католической церкви хорватского происхождения подверглась репрессиям со стороны новых властей. В ответ поведение католического клира по отношению к новым властям становилось все более подозрительное и враждебное, граничившее с государственной изменой.

Помощь, оказываемая крижарам, была лишь одним из преступлений, за которые католических священников, монахов и монахинь привлекали к суду. Под ударом оказалась вся иерархия римско-католической церкви — от сельского ксендза до самого архиепископа. Над лидером хорватских католиков архиепископом Алоизием Степинацем состоялся суд в рамках более широкой кампании, цель которой состояла в том, чтобы нанести удар по католической церкви и ослабить ее связи с Ватиканом. Обвинительное заключение в важной своей части инкриминировало архиепископу оказание помощи усташско-крижарской группе (хорватским повстанцам) Шалич-Лисак, а также поддержание связей с Анте Мошковым — начальником личной охраны Анте Павелича (Поглавников  здруг)

Усташские вожди, которым удалось избежать плена, вскоре собрались в Австрии и Италии, где в 1946 г. под фактическим руководством Анте Павелича начал действовать так называемый Хорватский народный комитет (ХНК), который представлял собой переименованное усташское движение. ХНК, формально возглавляемый высокопоставленным усташским чиновником Божидаром Кавраном, стал играть роль как представителя усташской политической эмиграции, так и организатора антикоммунистического сопротивления в населенных хорватами областях Югославии.

Как и словенская антикоммунистическая эмиграция, ХНК сотрудничал с англо-американскими спецслужбами. Уровень и конкретные задачи этой кооперации (послевоенное сотрудничество с прямыми участниками геноцида евреев и сербов) представляют одну из самых мрачных страниц американской истории и по сей день малоизвестны. Американская разведка в 1946 г. считала крижаров «перспективнее» словенской Матьяжевой армии, оценивая их как самое «полезное» направление антикоммунистического подполья в Югославии.

После того, как в 1948 г. разразился конфликт Югославии и Информбюро, стало ясно, что Запад более не станет поддерживать кого-либо, кто преследует цель разрушения югославского государства. Наоборот, он будет оказывать помощь властям титовской Югославии,

И все же хорватские экстремисты и после этого, и после разгрома на территории Югославии продолжили действовать за границей. Они совершали террористические нападения на югославские дипломатические, культурные и экономические представительства за рубежом, а также одиночные проникновения в страну вооруженных групп и одиночек с целью осуществления диверсионно-террористических актов. Параллельно шла неформальная охота боевиков югославской разведки на лидеров усташей и молодого поколения политической эмиграции за рубежом. Этот процесc продлился практически до самого конца существования СФРЮ

Заброска повстанческих групп в Югославию была важным направлением послевоенной активности американских и английских спецслужб на Балканах. В 1945—1947 гг. в Югославию было заброшено 1300 диверсантов с Запада. Самой крупной из этих групп был отряд из 96 усташей, заброшенный в конце 1947 г.
Запада. В 1960—1965 гг. было заброшено 54 диверсанта с Запада (самая большая группа из 9 человек в 1963 г.), после чего волна забросок прекратилась до 1972 г., когда произошла самая массовая после 1955 г. одномоментная заброска 19 хорватских диверсантов, которые пытались начать новый виток партизанской войны. Всего в 1962—1964 гг. против югославских государственных, военных и гражданских лиц и объектов в Югославии и за ее пределами было совершено 30 диверсионно-террористических нападений. За период с 1965 по 1972 г. было совершено 90 диверсионнотеррористических актов, причем 57 совершили хорватские националисты, 9 — сербские националисты, а 24 — представители других югославских группировок. Рвались бомбы в Белграде и за рубежом (Нью-Йорк, Вашингтон, Грац, Чикаго, Мельбурн, Сидней, Брюссель, Стокгольм, Гетеборг, Мюнхен и др), в государственных канцеляриях, в кинотеатрах, в самолетах и на железнодорожных вокзалах

    Титовская Югославия в 1949—1954 гг. на всех парах двинулась в НАТО, получала западную военную помощь и даже подписала военно-экономический Балканский пакт с представителями НАТО в Юго-Восточной Европе — с Грецией и Турцией..

БОЛГАРИЯ

В условиях авторитарного государства формы официального устного и печатного выражения недовольства были полностью перекрыты, создавая неизбежное напряжение в обществе. Горянское движение опиралось и на типичную для общественной культуры Балкан приверженность к негосударственному насилию, как форме политической борьбы. Еще в 1905 г. опытный русский дипломат с большим опытом работы среди балканских народов К.А. Губастов писал: «Здесь недовольные не могут и не умеют выражать только устно или печатно свое неудовольствие против правительства. Как только они заметят, что их число довольно значительно, они сейчас же приступают к составлению заговора». В Болгарии политическое внеинституциональное насилие воплотилось в форме традиционного влияния болгарских повстанцев XIX в. («комитов») и их преемников начала XX в. — македонских революционеров, которым наследовали члены ВМРО И. Михайлова. Особенно это было типично в районах, которые до вхождения в Болгарию были частью Македонии.

Сербия, Болгария и Греция боролись между собой за освоение лежащих между ними неосвобожденных турецких территорий в центре Балканского полуострова, обозначавшихся собирательным античным топонимом Македония. В присоединенных после Балканских войн 1912—1913 гг. частях Македонии, населенных в большинстве своем славяноязычным православным населением (а также другими народами — албанцами, греками, романоязычными влахами, цыганами и евреями), эти три страны стали вести разную политику. Греция разбавила население своей части Македонии переселенцами из других греческих областей, практически запретила македонским славянам говорить на родном языке, проводила политику культуроцида. Болгария, получившая самый маленький кусочек Македонии, отрицала различие между македонцами и болгарами, свела разговорную речь македонских славян в Болгарии на уровень диалекта и ассимилировала местное население. Сербия (с 1918 г. Югославия) пыталась сочетать обе эти политики — переселения в эти районы сербов и языковой ассимиляции, но обе эти политики полностью провалились, в силу перегруженности Белграда многочисленными внутренними и внешними проблемами. В конце тридцатых годов явочным порядком в районах т.н. Южной Сербии (сербской части Македонии вдоль реки Вардар) местные устные говоры стали приобретать форму общепринятого местного языка, который использовали даже прибывавшие в Скопье чиновники из центральных районов Сербии.

В конце тридцатых годов в СССР считали, что лучшим решением македонского вопроса было бы признание существования македонского этноса, с правами отдельного народа в рамках единого государства всех южных славян. В годы Второй мировой войны именно этот советский (коминтерновский) подход стал основой для политики КПЮ, осуществленной с 1945 г. В первые послевоенные годы Болгария была также вынуждена признать существование отдельного македонского языка и народа на своей территории. После разрыва Сталин — Тито в 1948 г. в Болгарии вернулись к политике ассимиляции македонцев, которую понимали как воссоединение различных частей болгарского народа. На сегодняшний момент славяне-македонцы почти полностью ассимилированы в Болгарии и Греции. Как отдельный народ с литературным языком и отдельным этническим самосознанием они сохранились лишь в бывшей югославской республике Македония, которая обрела независимость в 1991 г.

Македонская революционная организация была создана 23 октября 1893 г. в г. Салоники. Целью деятельности организации стало привлечение болгарского населения в Македонии и восточной Фракии к борьбе за обретение независимости от Османской империи. Организацию активно поддерживали армейские круги Болгарии. Летом 1894 г. в городе Ресен состоялся съезд организации, который принял новое название — Болгарские македонско-одринские революционные комитеты. Соответственно повстанцы этой организации носили имя комитов. 

Название организации в 1896 г. было изменено на ТМОРО — Тайная Македоно-Одринская революционная организация. Члены организации создали в селах и городах Македонии сеть нелегальных комитетов и кружков. В то время Македония еще не имела окончательного национального самоопределения и была зоной борьбы болгарской, сербской и греческой церковно-школьных администраций, занимавшихся беззастенчивой пропагандой в свою пользу. Вооруженные отряды болгарских комитов в первую очередь боролись против греческих и сербских учителей и священников, а в случае нападения на членов организации — давали отпор и турецким аскерам. В результате в Македонии борьба пропаганды с начала ХХ в. дополнилась и борьбой повстанческих отрядов, служивших защитой для своих пропагандистов и угрозой для чужих.

В этих условиях наиболее отчаянные головы среди македонских комитов вновь решили поднять ставки, перейдя к идее организации народного восстания, чтобы расшатать сложившееся в Европе мнение о необходимости заморозки ситуации на Балканах. Более тесно связанное с болгарскими военными кругами крыло македонских революционеров (Верховной македоно-одринской (адрианопольской) организации (ВМОК)) осенью 1902 г. спровоцировало так называемое Горноджумайское восстание. Выступление было жестоко подавлено, что привело к ужесточению турецкого режима и падению симпатий народа к болгарским комитам.

В январе 1903 г. верхушка ТМОРО решила организовать собственное восстание. В апреле 1903 г. македонские террористы совершили разрушительные взрывы в Салониках на французском судне «Гвадалквивир», в здании Оттоманского банка и почты, газового завода, немецкого клуба. От террористических нападений на носителей пропаганды балканских соперников они перешли к тому, что мы подразумеваем под современным терроризмом — убийство гражданских лиц, далеких от аппарата власти, с целью достижения политических целей. В арсенал современного терроризма македонские революционеры внесли не только это, тут были и самодельные взрывные устройства (часовые «адские машинки» и примитивные фитильные «македонки»), террористическая стрельба в публичных местах с двух рук по-македонски (в упор и без особого разбора по принципу «в кого попадет»), а также «магаречи антентаты» (использование средств тогдашних средств транспорта — ослов — для загрузки динамитом и взрыва для уничтожения жертвы и ее окружающих).

Результатом македонского терроризма стал разгул и без того накалившегося в обстановке общей османской анархии мусульманского фанатизма, напряженная ситуация накалилась до предела. В августе 1903 г. вспыхнуло Ильинденское восстание (на день св. Ильи) в Крушево. В результате этого обострения великие державы оказали давление на Порту с целью проведения реформ в Македонии, но авторитет повстанцев был продорван. ТМОРО стало раскалываться на два крыла. Правое сохраняло верность болгарским спонсорам, а левое настаивало на потребности признания особой македонской нации. 

В 1905 г. состоялся общий конгресс организации, который был проведен в Рильском монастыре. Организация стала именоваться Внутренней Македоно-Одринской революционной организацией (ВМОРО). Окончательный разрыв произошел в 1906—1908 гг. Во время Балканских войн войны в 1912—1913 гг. ВМОРО использовало повстанческую тактику, действуя в интересах Болгарии. В сербской части Македонии ВМОРО активно боролась против новой администрации, что жестко подавлялось с использованием сербской жандармерии и четников. Во время Первой мировой войны вооруженные формирования, организованные под руководством ВМОРО, боролись на стороне Болгарии, организовывая диверсии против сербских и русских транспортных линий. Во время болгарской оккупации в Сербии в 1915—1918 гг. вчерашние повстанцы с жаром выполняли карательные функции против сербских крестьян не только в сербской Македонии, но и в Сербии.

После поражения Болгарии в Первой мировой войне ВМОРО фактически распалась в 1919 г. на несколько организаций, но ядро партии сохранилось и трансформировалось во Внутреннюю македонскую революционную организацию (ВМРО). В межвоенный период основное острие деятельности ВМРО было направлено против Югославии, на территории которой организация продолжила заниматься террористической деятельностью. В организации после 1920 г. активно боролись просоветские и профашистские влияния. Опора на повстанческо-террористические методы во внешней политике Болгарии привела к тому, что насилие стало переливаться и внутрь болгарского государства, чьи институты власти были достаточно молоды и не смогли сразу же справиться с этими поползновениями (как в Сербии, где лидеры аналогичной организации — «Черной руки» были казнены в 1917 г.). После Первой мировой войны ВМРО посылала комитов из Болгарии в греческую и югославскую Македонию для проведения террористических актов против чиновников, а также симпатизирующих им местных жителей, без учета официальной болгарской внешней политики. Активным спонсором ВМРО стала фашистская Италия. Премьер-министр Болгарии и лидер земледельцев Александр Стамболийский, который стремился удержать дружеские отношения с Югославией, был зарезан боевиками ВМРО.

После кровавых разборок в верхушке организации власть перешла к Ивану «Ванчо» Михайлову, который организовывал убийство неприятных ему людей уже не только в Турции, но и на улицах болгарской столицы. Целое десятилетие он фактически независимо правил болгарской Македонией, являясь неофициальным козырем во внутриполитической жизни Болгарии. 20 апреля 1929 г. вождь хорватских усташей А. Павелич и руководитель ВМРО И. Михайлов подписали декларацию о совместной борьбе против Югославии. В 1934 г. совместно с хорватскими усташами ВМРО организовала убийство югославского короля Александра I Карагеоргиевича и министра иностранных дел Франции Луи Барту в Марселе. В 1934 г. центральное правительство Болгарии собралось с силами и изгнало И. Михайлова из его вотчины, откуда он ушел в Турцию. Официально организация была распущена, но реально ее остатки продолжали активность вплоть до конца 1940-х гг. на территории Болгарии и Югославии, где их добили уже новые коммунистические власти.

В конце Второй мировой войны югославские коммунисты недолгое время размышляли о том, чтобы присоединить Пиринскую Македонию (включенную в состав Болгарии) к Вардарской Македонии (входившей в состав Сербии, а потом Югославии). С дальним прицелом они поддерживали в конце Второй мировой войны македонское партизанское движение в Эгейской Македонии (на территории Греции). В 1944—1946 гг. в воздухе витали идеи об объединении Болгарии и Югославии в единую Балканскую южнославянскую федерацию, в которой Македонии было суждено объединиться (по крайней мере, Вардарской и Пиринской). В это время болгарские власти скрепя сердце признали существование отдельного македонского языка, отдельной македонской нации, поддерживали эти структуры на своей территории. Дополнительную заманчивость всему плану придавала гражданская война в Греции, в которой местное славянское население могло стать основанием для присоединении к этому проекту и греческой Эгейской Македонии. В 1948/1949 гг. гражданская война в Греции была проиграна, отношения с Тито были разорваны, и власти народной Болгарии вернулись к традиционной болгарской концепции о том, что македонцы являются частью болгарской нации, а их язык — диалектом болгарского.

Активные связи между Вардарской и Пиринской Македонией стали восприниматься как титовская пропаганда, чем не преминули воспользоваться титовские спецслужбы, использовавшие ростки местного македонского самосознания и приграничные родственные связи, как способ для заброски в Болгарию своей агентуры. Эти попытки титовских спецслужб использовать македонский фактор для поддержки организованного в Белграде «Союза болгарских политических эмигрантов в Югославии» продолжались до 1955 г., став последним актом в традиционной и непрерывной комитской борьбе македонских повстанцев на пограничье сербской и болгарских зон влияния, насчитывавшей к тому времени уже почти целый век. 

В этой деятельности принял участие и известный Иван Караиванов — старый коминтерновский волк, сотрудник отдела кадров ИККИ, неоднократно спасавший жизнь Тито в тридцатые, который перебрался под крыло к собственному протеже после освобождения Белграда и остался верен ему в 1948 г. С 1949 г. и до нормализации югославско-советских отношений в середине 1950-х, югославские спецслужбы активно забрасывали повстанческие отряды на территорию Болгарии, опираясь в том числе и на македонский фактор. В то же время болгарская военная разведка не менее активно забрасывала своих подопечных на территорию сопредельной Югославии.

Идея повстанческого движения как способа влияния на власть также была присуща и другим политическим партиям Болгарии с самого начала ее освобождения от турок русскими войсками в 1878 г. Перевороты (успешные и провальные) и политические покушения, как и в других Балканских странах, были важной составной частью местной политической истории. Не брезговали этими идеями и сами коммунисты, которые до сентябрьских событий 1944 г. уже пытались захватить власть в Болгарии в 1923 г., организовав т.н. Сентябрьское восстание.

Был еще один источник вооруженного антикоммунистического сопротивления в первом послевоенном десятилетии новой Болгарии. Наиболее опасный, деятельный и наименее изученный в современной болгарской историографии. Речь идет о компактно проживавшиших на юге и юго-востоке Болгарии мусульманских меньшинствах. Там обитают славяноязычные помаки (в основном в Родопских горах к югу от Пловдива и в Пиринской Македонии) и тюркоязычные болгарские турки (районы Фракии, особенно много в Кырджалийской области). Поддержкой мусульманских групп (особенно помаков) занималась не только турецкая, но и греческая разведка. Особенно напряженной была ситуация на границе с Грецией и Турцией. Прибывшие в приграничные районы (Кирджали, Хасково, Бургас) для определения возможного потенциала конфликта с Грецией и Турцией советские офицеры уже в 1945 г. констатировали, что в приграничных районах (а особенно в районе Кирджали) наблюдается активность инспирируемых иностранной пропагандой «турецких» бандгруппировок, которые проводили активную антикоммунистическую и антирусскую пропаганду. Среди местного мусульманского населения были активно распространены лозунги «Красная армия — вон!» и более агрессивные призывы духовенства о походе уммы «На Софию, На Москву!»

Среди помаков и болгарских турок, традиционно настороженно настроенных по отношению к правительству в Софии, неприязнь еще более усиливалась в связи с неизбежными попытками новых властей вмешаться в устоявшийся уклад жизни. Например, в 1953 г. мусульманских женщин, к неудовольствию их мужских родственников заставили фотографироваться на паспорта без чадры. Вооруженные группировки болгарских мусульман имели тех же вдохновителей за рубежом, что и отряды болгарских националистов. У них был и общий противник — коммунистическое правительство в Софии.

Динамика численности горян и интенсивность их деятельности пошла на спад с 1952 г. под влиянием усилившихся репрессий, улучшения работы органов правопорядка (в первую очередь роста агентурноосведомительной сети) и с разочарованием антикоммунистически настроенной части населения в возможности вооруженного сопротивления властям. Повстанческое движение почти полностью замерло к середине 1950-х гг. Окончание Корейской войны и венгерские события 1956 г. развеяли последние надежды антикоммунистически настроенной части населения Восточной Европы на то, что состоится судьбоносный конфликт между СССР и США. Нарушение зоны раздела влияния в Европе могло привести к ядерной войне, чего избегали обе супердержавы холодной войны. Американская пропаганда стала все в большей мере ориентироваться на подрыв идеологии коммунизма изнутри (происходившее в титовской Югославии, да и в хрущевском СССР, давало почву для таких надежд) путем поддержки в Восточной Европе диссидентов и борцов за права человека, а не метателей гранат и повстанцев. В этой ситуации вооруженное движение в Болгарии теряло смысл. Ликвидация последних отрядов горян в 1955 г. совпала с усилиями властей по повышению уровня жизни масс и привлечению крестьян на свою сторону. Пограничники надежно перекрыли болгарские границы от проникновений вооруженных банд из Греции и Турции, а Югославия, перешедшая в отношениях с СССР к политике нормализации, сама свернула программы поддержки «партизанских эмигрантов».

Влияние иностранной пропаганды и разведывательных структур на повстанческое движение в послевоенной Болгарии

Впервые о «тысячах горян, которые заняли Балканы» и готовятся вступить в бой с советскими оккупантами, заговорили еще зимой — весной 1945 г.болгарские дикторы немецкого радио «Донау». Эта пропаганда смогла обмануть даже бывшего болгарского министра внутренних дел Дочо Христова, скрывавшегося с сентября 1944 г. по март 1945 г. на конспиративной квартире в Софии. В марте 1945 г. он решил уйти в горы и возглавить мощные отряды повстанцев. После недели неудачных поисков повстанцев в районе Пирдопа неудачливого лидера фантомного повстанческого движения арестовали местные органы правопорядка, после чего он был осужден и казнен.

Идея геббельсовских пропагандистов муссировать выдуманные и преувеличенные сообщения о бурной деятельности повстанцев для подстрекания к действию колеблющегося и недовольного контингента пришлась по вкусу американским пропагандистам. Деятельность радиостанции «Горянин», вещавшей с 1951 г. по 1962 г., стала важным элементом антикоммунистического сопротивления. Радиостанция, за которой стояли американские разведслужбы, сразу привлекла внимание болгарской госбезопасности, для которой до конца 1940-х гг. оставалось загадкой точное место вещания. Предположения варьировались от плавающего в Средиземном море корабля до секретного объекта на территории Болгарии. Только сотрудничество с прочими странами «народной демократии» и применение достижений технической разведки позволило точно установить местонахождение источника радиосигнала. В дальнейшем традиционные приемы агентурной разведки помогли выяснить детали функционирования этого объекта, находившегося на американской базе Кифисия (Афины). Здесь в хорошо охранявшемся центре, замаскированном под радиолокационную установку НАТО, располагались радиостанции «Будущая Румыния» и «Горянин»

По мнению британского историка С. Дж. К. Лонга, проанализировавшего объемную современную англоязычную историографию, после операций на территории Албании, Югославии, Польши и Украины, предпринятых в 1944—1948 гг., «с 1949 г. США запустили операции против Румынии, Венгрии, Болгарии, Чехословакии, Советской Молдавии и государств Прибалтики: Литвы, Латвии и Эстонии». При этом в Албании, оторванной от остальных социалистических стран после ухода Югославии из советского лагеря, с 1948 г. проводилась совместная британско-американская операция по свержению Энвера Ходжи, редкая по своей дерзости даже для того периода холодной войны. Британская разведка (МИ-6) ранее самостоятельно готовила и забрасывала албанских повстанцев, чтобы развязать повстанческое движение, но в конце сороковых была вынуждена передать эту тему старшим коллегам из ЦРУ, имевшим несравнимо большие ресурсы. Глава Директората планирования ЦРУ (1951— 1959) Ф. Визнер оценивал англо-американскую операцию в Албании как «клинический эксперимент, чтобы определить, насколько мощную операцию по свержению правительства можно провести где-либо» в китайско-советском лагере, не вызвав при этом третьей мировой войны. В Албании эта стратегия привела к полному провалу и надолго закалила режим Э. Ходжи, как наиболее консервативный среди всех социалистических стран Европы. В том же духе, но в куда меньшем масштабе США в начале 1950-х гг. пыталось действовать и в Болгарии, забрасывая повстанцев из Греции и Турции. Стоит при этом отметить, что в разработке стратегии подрывной деятельности против Болгарии активно участвовали бывший посол в Софии Д. Хит и еще один бывший дипломат из того же посольства М. Барнес — кадровый сотрудник американской разведки, представлявший американские интересы в Болгарии в 1944—1947гг.

РУМЫНИЯ

До Первой мировой войны (в период т.н. Старого королевства) политическую жизнь Румынии определяли всего две политические партии — консервативная и либеральная. В межвоенный период консервативная партия исчезла, а влияние либеральной значительно увеличилось. Либералы удерживали власть в 1922—1928 гг. (с паузой в 1926—1927 гг.), а также в 1933—1937 гг. Актив партии группировался вокруг банкирской семьи Брэтиану. Двукратное увеличение территории государства после войны сопровождалось укрупнением партии, которая объединилась с Крестьянской партией из Бессарабии и Партией демократической унии из Буковины. Влияние Национальной либеральной партии объяснялось тем, что долгое время она не имела достойного соперника. Ситуация изменилась с 1926 г., когда появилась Национальная крестьянская партия. Она образовалась в результате слияния Румынской народной партии Трансильвании во главе с Юлиу Маниу и небольшой Крестьянской партии Старого королевства (Ион Михалаке). Новую организацию возглавил Маниу, а у власти она находилась в 1928, 1931, 1932 и 1933 гг. В левой части политического спектра Румынии господствовала Социал-демократическая партия, существовавшая в Старом королевстве, которая в 1918 г. изменила название на Социалистическую. В 1921 г. произошло дробление этой партии на фракции, когда ее часть приняла программу III Интернационала. В следующем году состоялись выборы генсека, которым стал Георге Кристеску, а также был принят устав.

В 1924 г. коммунистическую партию объявили вне закона по обвинению в антинационализме, коммунистической идеологии и организации беспорядков в Бессарабии. Правые социал-демократы легально функционировали до 1938 г., хотя и не обладали значительным весом.

На крайне правом фланге выделялись «легионеры». Зарождение Движения легионеров датируется 1922—1923 гг., когда Корнелиу Зелинский «Кодряну» основал Христианское студенческое объединение, к которому вскоре присоединилось Христианская народная лига обороны, созданная профессором А.Ц. Кузой в г. Яссы. У организации имелись собственные военизированные отряды, мишенью которых в основном становились евреи. Куза и Кодряну разошлись по идеологическим вопросам. Первый полагал, что изменение образовательной системы — ключ к изменению менталитета румынского народа в нужном направлении. Он также высказывался в пользу широкой национальной программы, которая была бы артикулирована на политическом уровне. Со своей стороны, Кодряну выступал за жесткую партийную организацию, идейной основой которой стал традиционализм, пропитанный антисемитизмом, бывший не менее популярным среди широких кругов румынского среднего класса, чем среди поляков. Возникшие разногласия побудили К. Кодряну основать в 1927 г. Легион Михаила Архангела, который с 1930 г. приобрел известность как Железная гвардия.

За убийство премьера И.Г. Дуки в 1933 г. «гвардейцы» были объявлены вне закона, но уже в следующем году всплыли на поверхность под новым именем — «Все за отечество». На выборах 1937 г. они заняли третье место. Королевское правительство схватило лидера легионеров, а потом без суда расстреляло вместе с 13 соратниками 30 ноября 1938 г. в лесу под Бухарестом. Король боялся, что фигура К. Кодряну может показаться немцам более привлекательной. Потеря лидера не прошла даром для легионеров, но они снова стали набирать политический вес. В 1938 г. их возглавил Хория Сима, второй и последний лидер Железной гвардии. В сентябре 1940 г. Железная гвардия начала тесное сотрудничество с румынским диктатором генералом Ионом Антонеску. Сима стал вице-премьером нового правительства и командующим легионерского движения, и решил попытаться освоить власть силой. 

20 января 1941 г. «Железная гвардия» подняла мятеж. Нацистская Германия сделала ставку на Антонеску. Антонеску 22 января подавил выступление и ликвидировал «Железную гвардию», снял всех членов организации с ответственных должностей и создал правительство из своих сторонников. Около 8000 легионеров 23 января 1941 г. было задержано, осуждено и приговорено к различным наказаниям. Антонеску был провозглашен руководителем государства — «кондукэтором» (рум. conducatorul, conducator — вождь) и Верховным главнокомандующим румынской армии. Гитлер предоставил Антонеску свободу действий, надеясь, что тому удастся восстановить стабильность в Румынии. Легионерам, которым удалось бежать в Рейх (во главе с Х. Сима), в дальнейшем предстояло сыграть важную роль в организации движения Сопротивления.

Во время легионерского восстания в январе 1941 г. И. Антонеску вынудил Гитлера выбрать между ним и легионерами,  В 1944 г., после свержения Антонеску, он возглавил прогитлеровское  «правительство в изгнании». Именно Сима стал одним из основателей «акции парашютистов», положившей начало послевоенному антикоммунистическому движению сопротивления в Румынии.

Помимо немцев и венгров, в области Южный Мараморош, находящейся на севере Румынии, проживало украинское меньшинство. Под влиянием активной бандеровской деятельности на соседней территории советской Украины здесь действовало украинское националистическое подполье.

В Добрудже представители местной подгруппы румынского народа (т.н. «аромуны», которых некоторые выделяют в отдельный этнос) вступали в организованное легионерами сопротивление, так как именно там новые власти активно рассматривали идею сплошной коллективизации.

Советские власти не сразу вернули Румынии Трансильванию, опасаясь, что это может привести к дестабилизации тыла действующей армии. Констатировав, что румынские королевские власти творят произвол в отношении венгров, Москва временно передала северную часть Трансильвании под управление советской военной администрации, ограниченно сохранив местное венгерское самоуправление. Лишь после формирования в Бухаресте просоветского правительства Петра Грозу в марте 1945 г. СССР передал венгерские районы Трансильвании под управление румынской администрации.

Повстанческое движение служило прикрытием для инфильтрации этой агентуры. Непосредственно эти действия координировал Гордон Мейсон, шеф резидентуры ЦРУ с центром в Бухаресте в 1949—1951 гг. ЦРУ активно действовало в поддержку «активного антикоммунистического сопротивления» в Румынии и ранее, что дает возможность некоторым авторам предположить, что первая тайная операция ЦРУ против СССР состоялась именно в Румынии в 1946 г.10

Мощный импульс антикоммунистическому движению придал успешный уход титовской Югославии из советской зоны влияния в 1948 г. и венгерское восстание 1956 г. Те же события побудили румынские власти принять решительные меры против реальных или потенциальных повстанцев. Последний раз обострение внимания властей имело место в начале 1960-х гг., что дает возможность румынским исследователям удлинять данный феномен как реально существуещее явление с 1944 вплоть до 1962 г.

В заключение следует указать на еще одно обстоятельство, типичное не только для Румынии, но и для других стран Восточной Европы, которые столкнулись с феноменом вооруженного сопротивления части населения новой коммунистической идеологии. Вооруженное сопротивление (которое румынским властям удалось подавить в начале 1960-х гг.) современные румынские ученые вписывают в рамки широкого «гражданского» сопротивления. Они считают, что первый этап противостояния коммунизму в Румынии, продолжавшийся с 1944 г. по 1962 г., характеризовался вооруженной борьбой, а так называемая «цивильная фаза» охватывала отрезок от 1963 до 1989г.

Празднование в 1957—1958 гг. 500-летней годовщины восшествия на престол Стефана Великого дало повод заявить о себе группе интеллектуалов, выступавших за «возрождение исторической памяти румынского народа». К тем же кругам принадлежали и интеллигенты, в 1983—1988 гг. протестовавшие против разрушения памятников архитектуры в Бухаресте и других городах. Что касается студентов, то наиболее значительное выступление состоялось в Тимишоаре/ Темишваре в 1956 г. во время антисоветского восстания в Венгрии. Саботаж со стороны рабочих, который в различных формах проявлялся с самого прихода коммунистов к власти, лишь с течением времени приобрел значительный объем. В 1977 г. состоялась всеобщая стачка на руднике Валеа Юлиу, а в 1981 г. в горнодобывающем бассейне Мотру произошли рабочие волнения. В 1987 г. рабочие бунтовали в Брашове.

... повстанцы прибегали к характерно помпезному, на грани театральности, самообозначению, нарочито преувеличивая свои силы, возможности и исторические корни. Некоторые из отрядов носили имена героев национального пантеона: «Организация Влада Цепеша» (по известному герою румынского народа, боровшемуся против турок), «Гайдуки Аврама Янку» (по герою румынского сопротивления в Трансильвании, боровшемуся против венгров), «Стражники Децебала» (по вождю дакийских племен, боровшемуся против римлян) и т.д. Другие использовали «крестоносную» (например, группа «Крест и меч») или роялистскую символику («Белая армия», «Белая гвардия»). Имелись отряды, названия которых отсылали к идее «национального спасения»: «Национальный фронт обороны», «Партизаны Великой Румынии», «Движение национального освобождения». Интересно также отметить, что румынские повстанцы иногда называли себя «партизанами» — «Группа молодых партизан» (Grupul tinerilor partizani),Организация сопротивления партизан с горы Родени (Organiza{ia de rezisten{a a partizanilor din Muntii Rodeni).

Советских солдат и офицеров в Румынии на 8 мая 1945 г. было 80 000; 1 ноября 1945 г. — 500 000; 4 января 1946 г. — 420 000; 1 марта 1946 г. — 615 000; 1 июня 1946 г. — 400 000; 1 ноября 1946 г. — 240 000; 1947 г. — 130 000; 1 мая 1948 г. — 35 000 и т.д. Хотя пребывание советских войск в Румынии продолжалось с августа 1944 г. до августа 1958 г., реальные силы были выведены уже к 1948г.

Представителем советского Верховного командования был маршал Р.Р. Малиновский. Статус советских войск в Румынии изменился 15 сентября 1947 г., с момента вступления в силу Парижского мирного договора, после чего все союзные войска в течение 90 дней, должны были быть выведены из Румынии. СССР сохранял право оставить на территории Румынии лишь минимальные силы, необходимые для того, чтобы поддерживать советскую зону оккупации в Австрии.

К концу 1946 г. советские части в Румынии были сконцентрированы в областях Крайова, Сибиу, Констанца и Фошчаны. После вывода большей части войск в 1947 г. численность военных сил в Румынии стабилизировалась в течение 1948—1956 гг. (с мая 1948 г. до октября 1956 г.) на уровне двух дивизий и различных частей, общей численностью в еще одну дивизию. С подписанием Соглашения о выводе войск из Австрии в 1955 г. оправдание размещения в Румынии советских войск отпало. Лидер Румынии Георгиу-Деж заявил, что советские войска останутся в Румынии, пока иностранные солдаты продолжают оставаться в ФРГ. 

Согласно Парижскому мирному договору, численность румынской армии сократилась до 138 тысяч человек, однако в дальнейшем эта численность непрерывно росла. К 1953 г. численность регулярной армии дошла до 300 000; к этому числу можно прибавить резервистов в числе не менее 135 000 и силы МВД (пограничные части и силы безопасности), чья численность достигала 325 000.

Особую роль в трансформации румынской армии сыграл Эмил Боднэраш (1904—1976), румынский политический деятель украинского происхождения. Этот уроженец австрийской Буковины окончил юридический факультет, военное училище и артиллерийское училище. Молодой артиллерийский офицер был завербован Разведупром РККА в 1931 г. Он был арестован румынской полицией и принят в коммунистическую партию Румынии во время отбытия тюремного срока. В 1942 г. он был освобожден и участвовал в отстранении от власти генерального серкетаря КПР Ш. Фориша, заподозренного в сотрудничестве с сигуранцей. Ш. Фориш был убит по распоряжению партийного руководства в 1946 г.; его забил насмерть ломом первый руководитель  Секуритате, еще один румынский украинец Георге Пинтиле (Пантелей Бондаренко). Боднэраш активно участвовал в перевороте 23 августа 1944 г. Его окружение, превратившееся в дальнейшем в Патриотическую гвардию, с весны 1944 г. занималось разрушением сети подконтрольных Антонеску административных органов, готовя тем самым почву для осуществления государственного переворота в августе 1944 г. Еще одной из задач его сети был сбор информации военного характера о происходящем на местах. На заключительном этапе войны Боднэраш участвовал в создании Патриотической гвардии, возглавив эти военни-зированные формирования КПР.

еще в 1925 г. в рамках румынского Генерального штаба выходцем из русских липован Михаилом Николаевичем Морузовым была создана отдельная Секретная разведывательная служба (разг. Сигуранца), которая стала усиливаться и бороться за выход из состава армии и переход под контроль Королевского двора, что и произошло в 1938 г. В 1940 г. старое название сменили на Специальную разведывательную службу (ССИ), а Морузов был расстрелян. На момент переворота 23 августа 1944 г. ССИ оставалась единственной функционировавшей разведслужбой, которая снабжала Генштаб и правительство информацией о том, что происходило на местах. После падения правительства Антонеску 15 сентября 1944 г. ССИ изменила свое название на Разведывательную службу и была подчинена военному министерству. Решением министерства от 27 апреля 1945 г. разведывательная служба была подчинена председателю Совета министров и была переименована в Специальную разведывательную службу, которая просуществовала до 1948 г.

Старое руководство Секретной информационной службы (ССИ) подверглось кардинальной чистке уже в ночь государственного переворота. Состоялся не только арест самого шефа ССИ, но и из ее структур было устранено около 600 сотрудников.

Англичане с давних пор располагали в королевской Румынии разветвленной разведывательной сетью. С 1943 г. свои позиции в Ассоциации телефонной связи Румынии укрепил Д. Брэтиану, завербованный англичанами. Именно его трудами в ночь государственного переворота в августе 1944 г. перестали работать все телефонные линии, в результате чего Германия была отрезана от Румынии. В том же 1943 г. в Стамбуле были налажены контакты между румынской ССИ и американской ОСС. В конце августа 1944 г. США развернули в Румынии собственную разведывательную сеть во главе с Ф. Визнером.

В отличие от югославской и болгарской компартий, румынская партия не имела строгой иерархии и состояла из нескольких отдельных групп, среди которых по своей значимости и организационному потенциалу выделялась та, во главе которой стоял Г. Георгиу-Деж. Номинально партией во время государственного переворота руководил Константин Пырвулеску. Его влияние подорвала как активность группы Г. Георгиу-Дежа, так и возвращение после переворота в страну «москвичей» (Анна Паукер, Васил Лука, Манол Манол). Прибытие кадров, переждавших войну в Москве, также представляло угрозу позициям группе Г. Георгиу-Дежа, некоторые из которых провели в румынской тюрьме военные годы по обвинению в сотрудничестве с советской разведкой. Речь шла о группе из 46 лично преданных Г. Георгиу-Дежу человек, которые по освобождении продолжили служить ему. Самым последовательным и преданным соратником Г. Георгиу-Дежа был именно Э. Боднараш, позднее ставший организатором партийной разведывательной службы. Именно Э. Боднарашу принадлежала заслуга консолидации партии после государственного переворота, достигнутой в результате ликвидации конкурирующих группировок внутри организации. 

Секуритате была организована 30 августа 1948 г. и носила название Главного управления народной безопасности (разг. — Секуритате). Спецслужба формировалась по советскому образцу, а ее трансформацией и деятельностью на первых порах (1949—1953) занимались советские советники из МГБ во главе с опытным сотрудником советской государственной безопасности Александром Михайловичем Сахаровским, который позднее, в 1956 г., возглавил Первое главное управление КГБ при СМ СССР. В годы Второй мировой войны А.М. Сахаровский работал в блокадном Ленинграде, занимаясь подготовкой разведывательных групп для заброски в тылы противника и операциями по ликвидации немецких диверсантов. В послевоенное время он работал в Финляндии, в с 1949 г. — на Балканах (побывал в Греции, Турции и Болгарии). С ноября 1949 г. он находился в командировке в Румынии со званием советника, а с марта 1950 г. — старшего советника МГБ СССР при Министерстве государственной безопасности Румынии. Работая советником МГБ СССР при органах безопасности Румынии, Сахаровский оказал значительную помощь в организации работы этих органов. При его непосредственном участии румынскими коллегами были вскрыты и ликвидированы несколько резидентур американской и английской разведок, а также ряд местных подпольных антисоветских организаций. По возвращении в Москву он вошел в историю советской внешней разведки, как самый долгосрочный ее руководитель.

	Руководителем Секуритате сразу же после ее формирования был назначен Георге Пинтилие, получивший звание генерал-лейтенанта. Настоящим именем Георге Пинтилие было совсем другое — Тимофей Бондаренко (1902—1985). В молодости он также пользовался псевдонимом Пантюша (откуда, вероятно, и происходит фамилия Пинтилие). Он родился в Тирасполе, в России, начав сотрудничать с советской разведкой в 1920-х гг. Его первая миссия в Румынии началась в 1928 г., когда его арестовали на 3 года. Уже в довоенные годы он стал экспертом по выявлению полицейских агентов среди румынских коммунистов. Годы войны он провел в румынской тюрьме и был выпущен лишь после переворота 23 августа 1944 г. Наконец, 30 августа 1948 г., после реорганизации румынской структуры государственной безопасности, Георге Пинтилие был назначен генерал-лейтенантом безопасности и заместителем министра внутренних дел. Он возглавлял Секуритате в 1948—1968 гг.
		Его прямыми помощниками были еще несколько выходцев из советской разведки — В. Мазуру (1915—?) и А. Николши (1915—1992). В. Мазуру, чьей настоящей фамилией была фамилия Мазуров, родился в Кишиневе в России. Он также был сотрудником советской разведки еще до Второй мировой войны. С 1947 г. В. Мазуров стал начальником отдела кадров МВД Румынии. В сентябре 1948 г. он получил звание генерал-майора безопасности и занял пост заместителя начальника Секуритате, который занимал до конца 1952 г. А. Николши пользовался псевдонимом Александр Никольский. На самом деле его звали Борис Грюнберг, и он также родился в Тирасполе, в России. Он начал свое сотрудничество с советской разведкой накануне Второй мировой войны и был заброшен в Румынию в мае 1941 г., но уже в июле 1941 г. был арестован. Выпущен из тюрьмы вместе с другими членами КПР после переворота в августе 1944 г. В марте 1945 г. он стал работать в МВД Румынии начальником корпуса детективов Главного полицейского управления. В сентябре 1946 г. Никольский был назначен Генеральным инспектором в Главном управлении полиции, а в апреле 1947 г. Никольский стал генеральным инспектором в полиции безопасности. После создания Секуритате в сентябре 1948 г. А. Никольский получил звание генерал-майора безопасности и пост заместителя генерального директора Секуритате, став правой рукой Г. Пинтилие. До конца 1950-х гг. эти люди в значительной мере контролировали румынскую службу безопасности, и именно они были организаторами подавления антикоммунистического повстанчества в стране.

Гитлер намеревался с помощью легионеров заблокировать для прохода транспортные пути, ведущие через Карпаты. В этом они попытались опереться на лидера легионеров Х. Симу, который с 1941 г. находился в Германии, куда он бежал после провалившегося путча, организованного легионерами. Тогда предусмотрительные немцы не удовлетворили требование румынских властей об экстрадиции Симы, заочно осужденного в Румынии. Вместе с остальными легионерами его содержали в лагере Беркенбрюк неподалеку от Ростока. В 1943 г. Сима попытался бежать из лагеря, но был схвачен и отправлен в Дахау, где содержался в привилегированных условиях. После вхождения советских войск в Румынию и последовавшего переворота в Бухаресте 23 августа 1944 г., немцы его выпустили с тем, чтобы использовать для борьбы с СССР и его союзниками в Румынии. Х. Сима не горел желанием сражаться в тылу советской армии под флагом проигрывавших войну немцев. Он попытался отвергнуть план СД, так как отсутствовала территория, на которой можно было произвести мобилизацию нужного количества людей для проведения операции. Вместо этого Сима предложил другой план, с которым немцы согласились. Следовало установить, какая часть румынских войск из находившихся на венгерском фронте могла бы заключить союз с германской армией с целью дальнейшего ведения боевых действий против советских дивизий. Человеком, способным осуществить задуманное, Сима назвал Константина Стойканеску, который вскоре оказался в Румынии, в тылу Красной армии.
Там он вступил в контакт с политическими и военными кругами, недовольными политикой Москвы. Параллельно в Вене готовилась заброска парашютистов, которые должны были прийти на помощь Стойканеску. В состав десанта вошли легионеры и представители немецкой фольксгруппы Румынии. Операция, получившая название «Гемсбок» («Gemsbock»), началась в ноябре 1944 г.
	В руководстве наиболее крупного отряда, который должен был десантироваться в населенном немецким меньшинством районе г. Сибиу, присутствовали командир группы Николае Петреску, бывший префект области Южная Трансильвания Нистор Киореану и бывший префект области Альба Илие Колхон. Особые надежды немцы возлагали на также вошедшего в группу представителя этнических немцев Андреаса Шмидта (1912—1948?), зять Г. Бергера, обергруппенфюрера СС, начальника Главного управления СС, начальника штаба германского фольксштурма. А. Шмидт, как фанатичный сторонник нацистских идеалов, с 1940 г. занимал пост фольксгруппенфюрера (лидера этнических немцев) Румынии. На этом посту он боролся за усиление автономии населенных немцами районов Румынии, которые он мечтал как минимум превратить в государство в государстве, или добиться полной независимости для немцев Подунавья
В дискуссии с немецким послом в Бухаресте А. Шмидт 25 января 1941 г. выразил квинтэссенцию своего отношения к Румынии и румынам: «Беспорядок и постоянные перевороты, которые имели место в этой стране с момента возникновения румынского государства, были обусловлены расовой неполноценностью. Крайне необходимо, чтобы влияние Рейхав Румынии стало настолько сильным, что в будущем вопросы порядка и спокойствия [в стране] стали бы определяться сами Рейхом». В рамках этой деятельности он последовательно отстаивал право румынских немцев на службу не в румынской армии, а в качестве добровольцев в войсках СС.
Государственный переворот 23 августа 1944 г. застал его в Германии, где он с жаром включился в «акцию парашютистов».
	В Банат немцами осенью 1944 г. были заброшены немцами группы антисоветских румынских повстанцев легионеров Иосифа Гэвэгэна и Филона Верка, снабженные вооружением, взрывчаткой и инструкциями по совершению диверсий. До февраля 1945 г. на территорию Трансильвании было заброшено еще две хорошо вооруженные группы, располагавшие достаточным количеством взрывчатки для проведения диверсий. В составе каждой из этих четырех групп имелся радист, подготовленный абвером. Один из этих радистов, доктор Тэрану, оказался информатором советской разведки, от которого советские власти узнали подробности «акции парашютистов». Тэрану помог раскрыть еще одну группу, которую абвер разместил в Румынии еще в 1943 г. Советской разведке было известно о ее существовании, хотя ее члены были неизвестны. На самом деле эту группу возглавил Рональд Гунне, перед которым стояла задача воспрепятствовать возможным диверсиям на нефтепромыслах в Плоешти. После переворота 23 августа 1944 г. Гунне арестовали, но ему удалось бежать.
Вскоре Гунне оказался в Сибиу, где в доме одного офицера румынского флота встретился с Андреасом Шмидтом, Фрицем Клоосом, Нистором Кьореану, Николае Петреску и Константином Стойканеску. Перечисленным удалось установить связи с румынскими офицерами, недовольными советской оккупацией, в том числе преполагается, что им удалось вступить в контакт с генералом Георге Аврамеску — командующим 4-й румынской армии, действовавшей на севере Венгрии и в Словакии с сентября 1944 г. по март 1945 г. Известно, что сам генерал Г. Аврамеску был задержан советской контрразведкой СМЕРШ в марте 1945 г. и погиб при транспортировке в Бухарест. С целью согласования действий на румынской территории Андреас Шмидт, Константин Стойканеску и Рональд Гунне отправились из Брашова в Рейх. Однако возникшие неустановленные проблемы заставили группу остановиться в г. Орадя. Здесь, по неустановленным причинам, Гунне оставил спутников и продолжил свой путь в Рейх. Остатки группы, в том числе Шмидт и Стойканеску, попали в плен и вскоре оказались в СССР.
	Немцы не знали об этих успехах советской контрразведки и надеялись на то, что в случае возвращения их войск на территорию Румынии им навстречу поднимется массовое народное восстание, поддержанное румынскими войсками. Наступавшие по этому плану в Венгрии танковые войска надеялись отметить день рождения фюрера (20 апреля) в Плоешти. Последняя крупная операция немцев «Весеннее пробуждение» началась 6 марта 1945 г. Именно в этот день советские власти, узнававшие о намерениях Берлина из донесений доктора Тэрану, организовали захват власти в Бухаресте. К тому времени группа офицеров-заговорщиков в Румынии была нейтрализована советской контрразведкой.
А сам Шмидт начал активно давать показания в Москве, где он назвал Стойканеску ответственным за выполнение «акции парашютистов». Согласно информации от 22 марта 1945 г., тяжелораненый Стойканеску находился в одной из московских больниц, при этом его дальнейшая судьба неизвестна. А. Шмидт скончался весной 1948 г. в лагере под Воркутой. Об остальных участниках «акции парашютистов» известно еще меньше, так как в живых повезло остаться немногим.
	Участники нацистской «акции парашютистов» ориентировались на эвентуальное восстановление утраченного германского влияния в Румынии и организацию попытки массового антисоветского восстания, и поэтому попытались установить связи с самой верхушкой. Их основной мишенью был генерал Николае Радеску, бывший до войны руководителем отколовшейся от «Железной гвардии» К. Кодряну политической группировки род названием «Крестовый поход Румынизма».
В 1942 г. его посадили в румынскую тюрьму, а после свержения Антонеску 23 августа 1944 г. он был освобожден и вскоре (15 октября 1944 г.) назначен начальником Генерального штаба. Эта противоречивая фигура оказалась на месте премьер-министра Румынии в период 7 декабря 1944 — 1 марта 1945 г. По мнению румынского историка, «парашютистам» удалось наладить связи с членами кабинета Радеску. Узнавшие об этом советские власти оценивали Н. Радеску как человека, «неспособного поддерживать мир в тылу советского фронта».
	Наиболее важным последствием «акции парашютистов» можно считать формирование 6 марта 1945 г. нового правительства, во главе которого был поставлен последовательный антифашист, левый аграрий Петру Гроза. Именно его последовательно просоветская политика помогла Румынии вернуть Трансильванию, которую ее правительство передало Венгрии еще до начала Второй мировой войны.
	
В начале сентября 1944 г. в местечке Айта Сика (Трансильвания) несколько румынских военнослужащих было жестоко убито венгерскими повстанцами. В ответ прибывшие для расследования инцидента добровольцы Манию развязали кровавую бойню, запытав насмерть двух арестованных венгров, отрубив голову еще двум из них и расстреляв оставшихся 9 захваченных лиц. После жестокой казни этих жертв в возрасте от 16 до 65 лет город был разграблен. Военизированная часть добровольцев Ю. Манию предприняла аналогичные действия в ряде окольных населенных пунктов1. Узнавшие об этих варварских погромах советские власти потребовали распустить батальон, что и было мгновенно сделано румынскими властями. Этот погром был совершенно несвоевременен, т.к. 12 сентября 1944 г. в Москве было подписано перемирие с Румынией, ст. 19 которого гласила: «Северная Трансильвания (или значительная ее часть) возвращается Румынии». В результате советские власти были вынуждены вновь упразднить румынскую администрацию, а судьба Трансильвании вновь оказалась подвешенной в воздухе.

Когда 11 ноября 1944 г. глава советского военного командования в Бухаресте приказал вывести румынскую администрацию из Трансильвании, Санатеску начала утверждать, что этим нарушаются условия перемирия. На это Вышинский ответил, что в Трансильвании против венгров занимаются террором не только полуофициальные части ополченцев Ю. Маниу, но и румынская жандармерия. Их бесчинства создавали угрозу венгерского восстания в тылу Красной армии. Поэтому советская сторона не могла считать правительство Санатеску ни приемлемым, ни надежным. Не только в советских, но и в югославских источниках действия этих частей характеризуются как «резня венгров».

Особенно выделялся среди них адмирал Хория Мачеллариу, бывший заместитель вице-адмирала Германии Гельмута Бринкмана, командующего флотом стран Оси в Черном море. Высшей награды Румынии — Большого креста ордена «Звезда Румынии» и рыцарской степени немецкого Железного креста он был удостоен в мае 1944 г. за отличную организацию героического отступления из Одессы и Крыма. Впрочем, когда речь пошла об организации обороны самой Румынии, Х. Мачелариу оказался не столь решительным флотоводцем. После переворота 23 августа 1944 г. румынские власти отдали его под суд за то, что после выхода Румынии из войны он, имея в своих руках почти весь румынский флот, не только выпустил без боя корабли кригсмарине из Констанцы, но и позволил немцам взорвать порт.
	Генерал А. Альдеа был арестован 27 мая 1946 г. и приговорен в ноябре 1946 г. к пожизненной каторге за заговор против государства. Вместе с ним были очно и заочно осуждены еще 90 человек, в том числе бежавший в США генерала Н. Рэдеску и скрывавшийся от карательных органов адмирал Х. Мачеллариу. Генерал А. Альдеа скончался в заключении в октябре 1949 г. Так и не успевший перейти к реальным боевым действиям адмирал Х. Мачеллариу залег на дно, взяв конспиративное имя — адвокат Ион Попа. Вместе с бывшим румынским промышленником и министром промышленности инженером Ионом Буджоу он продолжал укрепление подпольной организации, в которую входило несколько офицеров королевской армии. В феврале 1948 г. им даже удалось послать письмо в США к закрепившемуся там Н. Рэдеску с просьбой об англо-американской помощи и обещанием начать скорое восстание в назначенный заранее срок. В апреле 1948 г. он был арестован и приговерен к пожизненному заключению. В 1964 г. он был амнестирован, и скончался весной 1989 г., немного не дожив до свержения Н. Чаушеску. Современная Румыния почтила своего героя, назвав в честь него в 1991 г. легкий фрегат (корвет) ВМФ «Contraamiral Horia Macellariu».
	Финалом этой фазы антикоммунистичнеской деятельности, в различной мере связанной с прогерманскими политическими деятелями, стало 11 ноября 1946 г., когда закончился процесс лидеров и членов антикоммунистических организаций сопротивления: «Черные сермяги», «Гайдуки Авраама Янку», «Движение национального сопротивления» и «Синайская группа сопротивления». Из 91 обвиняемых 28 человек были приговорены к пожизненному труду (генералы А. Альдеа и К. Эфтими, адмирал Х. Мачеллариу, М. Фаркасану, В. Братяну, Х. Команичу и др.); другие подсудимые были приговорены к срокам от 20 лет принудительного труда до одного года тюрьмы.
	
еще одну группу в Буковине представляли «отшельники». Они полагали, что в одиночку легче скрыться от властей, и поэтому боролись с ними без сообщников, попросту скрываясь от погони и ведя уединенную жизнь в горах. Одним из наиболее известных «отшельников» был скрывавшийся с 1949 г. по 1961 г. Георге Мунтяну, который вошел в историю как последний антикоммунистический повстанец Румынии. Завершение его противостояния с системой положило конец повстанческому движению. Последним экзотическим примером («сфабрикованного повстанчества») был случай Константина Морошану, 23 лет от роду, которого в 1965 г. Бухарестский военный трибунал осудили как «повстанца» на 10 лет тюремного заключения и 5 лет поражения в правах за найденный у него винтовочный штык и 407 антигосударственных прокламаций.
	Весной 1945 г. после эйфории от успешно проведенной операции по «воссоединению» Закарпатской Украины с Советской Украиной среди русинского населения Марамуреша возникли настроения о воссоединении с Советской Украиной. 
	

традициям сотрудничества этих партий с английскими спецслужбами, имевшими прочные оперативные позиции во всех странах Юго-Восточной Европы еще до начала Второй мировой войны. Ответ на этот вопрос можно обнаружить в строго секретном документе британского Управления специальных операций (Special Operations Executive — SOE) от 22 марта 1941 г., сообщавшем, что У. Черчилль поручил Э. Идену добиваться вовлечения Югославии в войну. Отчет, который Черчилль переслал Идену, составлен 26 февраля 1941 г. Джорджем Тейлором — человеком № 2 в SOE. В нем определены стратегические цели Британии на Балканах — полный контроль над регионом. Описывается, как действовали британцы, названы имена сотрудников SOE, указаны размеры денежных средств, способы коммуникации, количество переброшенного оружия, а также масса прочих деталей, позволяющих получить представление о нелегальной деятельности, которую Великобритания осуществляла на Балканском полуострове при поддержке аграристских партий, на которые англичане опирались в Югославии, Болгарии и Румынии. Согласно документу, в Румынии в 1941 г. к услугам SOE имелось несколько организаций, которые управление снабдило деньгами, инструкциями и материалами для борьбы с немцами. «Тонкое присутствие» британской разведки в Румынии подтверждает и доверенный журналист ЦРУ Кирос Шульцбергер.

Опорой британской разведки в Румынии была Национальная земледельческая партия во главе с Ю. Маниу. За два месяца до написания вышеупомянутого документа партия прошла реорганизацию, дабы иметь возможность действовать в соответствии с потребностями Великобритании в условиях германской оккупации Румынии. Маниу обещал британцам осуществление целого ряда диверсий, а также привлечение многочисленных сторонников с целью проведения акций мелкого саботажа и террористических актов, направленных против немецких военнослужащих.
	Наряду с партией Маниу, британцы инициировали создание близко связанной с ней организации «Ардеалул». Главный военный оперативный сотрудник, действовавший под псевдонимом «Прокопиус», обеспечивал поддержание связи
	В годы Второй мировой войны британские спецслужбы лидировали среди западных спецслужб в Европе, которую они уступили американцам лишь в самом конце войны. Поэтому в 1942 г. именно британцами было подписанно соглашение с главой Национальной земледельческой партии Юлиу Маниу о сотрудничестве в случае падения режима Антонеску. Сближаясь с британцами, Маниу руководствовался как своим англофильством, так и русофобией. При этом, будучи реалистом, к концу года он смирился даже с тем, что в результате прихода Красной армии Бессарабия и Буковина перестанут быть частью Румынии. В 1947 г. союз Маниу с западными союзниками, заключенный несколькими годами ранее, обернулся для него и Братиану арестом и запретом «исторических партий». Это событие, а также подписание мирного договора между Румынией и союзниками, знаменовало окончательное установление власти коммунистов в стране. В течение следующих двух лет разгрому подверглись группировки, оказывавшие сопротивление коммунистам. Их лидеры, члены и пособники арестовывались и предавались суду.
	Окончание войны в Европе привело к ослаблению позиций просоветского правительства во главе с П. Грозой. Румынскую армию (среди военнослужащей которой были люди самых разных взглядов) пришлось вернуть на территорию страны, а западные державы стали все более настойчиво претендовать на более значимую роль в союзнических надзорных комиссиях. Эта ситуация придала решимости королю, который потребовал от П. Грозы подать в отставку. Когда этого не произошло, монарх начал «королевскую забастовку» — отказался подписывать законопроекты, что вызвало конституционный кризис, и какое-то время даже заработная плата перестала выплачиваться. Его удалось преодолеть после советского решения увеличить правительство за счет двух новых министров, которые не были коммунистами. За это США и Великобритания обещали признать правительство Грозы. В то же время кризис, вызванный монархом, действовавшим по наущению союзников, был решен уже осенью. Прежние властные структуры были очищены от «ненадежных элементов», что вызвало новую волну антикоммунистического сопротивления.

Тот факт, что военные миссии западных союзников имели контакты с вооруженными коммунистическими группами, наводит на мысль, что вооруженное антикоммунистическое сопротивление в Румынии находилось в тесной связи с западными разведывательными службами. Режим разделался с этими группами лишь в 1947 г., когда западные союзники временно отказались от Румынии как «политического полигона», что развязало руки советским властям. Те не замедлили расправиться с агентами западных спецслужб.
	Во время заключения в начале сентября 1944 г. перемирия между Румынией и СССР, действовавшим от имени союзников, один из его пунктов гласил, что Румыния обязана расформировать все организации, которые могли бы представлять опасность для оккупационных союзнических властей. При этом делалась оговорка, что подразделения этих «нежелательных организаций» могут пройти реорганизацию и претендовать на то, чтобы играть экономическую и общественную роль в новой системе власти. На основании этого положения часть легионеров или, точнее, 340 человек было инкорпорировано в новые властные структуры, получив амнистию в конце сентября 1944 г. Остальные легионеры, отказавшиеся от амнистии, ушли в горы. Союзническая оккупационная администрация в лице Союзнической контрольной комиссии сразу же объявила, что «нелегализовавшиеся» легионеры подлежат аресту. В последовавшие дни было арестовано 1357 легионеров, из которых 722 участвовали еще в мятеже против Антонеску в 1941 г. Часть их после этого ушла в леса, а другие бежали в Югославию и Болгарию
Легионеры, присоединившиеся к оппозиционным партиям, стали частью их внутренних структур, и, следовательно, оказались под контролем западных союзников. Это обстоятельство сделало возможным симбиоз легионеров и либерал-демократов. Кроме того, этот симбиоз представлялся целесообразным, так как легионеры, вставшие во главе вооруженных отрядов, стали важным элементом тактики черных операций (под ложным флагом).
	По мере постепенного выдавливания «исторических партий» из просоветских структур власти их члены, среди которых легионеры были наиболее опытными и боеспособными, уходили в леса, где создавались отряды антикоммунистического сопротивления.

ГРЕЦИЯ

Англичане начали переговоры с немцами в Греции о тактических локальных соглашениях для ослабления ЭЛАС еще в октябре — ноябре 1943 г. Эти переговоры вел майор Д. Стотт, представитель британской разведки, с которым находился еще один неназванный английский офицер. Переговоры проходили в Афинах в здании посольства Швеции и на вилле мэра Афин. С немецкой стороны в переговорах участвовал неназванный офицер в форме СС. О переговорах англичан с немцами в 1944 г. сообщил в своих мемуарах и Г. Нойбахер, специальный представитель МИД Германского рейха по юго-востоку. В рамках этих переговоров немцам удалось весной 1944 г. получить от англичан продовольствие для гражданского населения ограбленной ими Греции. По тому же каналу через мэра Афин Х. Нойбахер способствовал успеху переговоров о провозглашении Афин открытым городом, в который англичане смогли войти, не встречая сопротивления.
В 1976 г. греческий журналист В. Матиопулос провел интервью с гитлеровским архитектором А. Шпеером. По словам высокопоставленного чиновника Рейха, между представителями Англии и Германии накануне высадки британских войск было заключено соглашение «высокого уровня» и по вопросу города Салоники. В результате немецкие войска и транспорт ушли из материковой Греции и с островов без всяких помех британских подводных лодок и ВМФ. В обмен немцы уступали англичанам Салоники без сопротивления. Целью англичан и немцев было избежать неизбежного захвата города греческими коммунистическими партизанами, контролировавшими окрестные горные массивы. Британцам удалось унаследовать и связи с греческими крайне правыми, служившими немцам в годы оккупации. По этим волшебным каналам немцы договаривались о дальнейших безопасных путях отступления с территории Греции.

После того, как немцы решились вывести свои войска из Греции, опасаясь ускоренного продвижения РККА на запад, силы и численность отрядов Сопротивления некоммунистической ориентации были крайне малочисленны. На их основании трудно было бы сформировать новую государственную армию, как это случилось в Югославии и Албании,
В этих условиях роль британской армии, которая вошла в Грецию послу ухода немцев, была исключительно высокой.
Последний батальон британских войск покинул Грецию через порт Салоники лишь в феврале 1950 г. Один из британских представителей в Греции поднаторел к моменту прибытия американцев в местных реалиях и с тоской отметил осенью 1948 г.: «Я оптимист по вопросу о разгроме повстанцев. Я вообще не придаю большой важности ядру повстанцев, которое действует хаотично. Но я вовсе не оптимистичен по поводу внутреннего развития ситуации после поражения Маркоса. Я не вижу человека, который был бы способен сделать радикальные изменения в системе управления. Пока мы остаемся в Греции, нам надо пытаться решить этот вопрос хотя бы удовлетворительно для народа Греции и в наших собственных интересах». Впрочем, это была уже не задача англичан. Проблему метко и цинично сформулировала современная греческая исследовательница: «Греки куда больше интересовались американскими деньгами, чем британскими мозгами».

	К январю 1945 г., после тридцати трех дней уличных боев на улицах Афин и порта Пирей, войска ЭАМ/ЭЛАС были выведены из города. Всего в этой бойне погибло около семи тысяч человек (включая сторонников конфликтующих среди гражданских лиц), превращая долгожданное освобождение в трагедию. Двенадцать тысяч коммунистов и сочувствующих было задержано британцами и правительственными силами безопасности, восемь тысяч из них было интернировано в английских лагерях на Ближнем Востоке. В то же время около 15 тысяч человек было взято в заложники и уведено силами ЭЛАС на повстанческие базы за пределами Афин. В этих трагических событиях СССР играл пассивную роль, опасаясь разрыва союзнических отношений с британцами. Нельзя было допустить осуществления немецких надежд на сепаратный мир с западными союзниками и превращения Второй мировой войны в Третью мировую. Только в 1970-е гг. прошлого века непричастность СССР к трагическим событиям кровавого декабря в Афинах была признана историками на Западе. Фактически речь шла о британском стремлении закрепить свою зону влияния и железной рукой подавить просоветские элементы.
	Подписанное 12 декабря 1945 г. соглашение между ЕАМ и правительством носило в себе семена будущего столкновения. Речь в соглашении декларативно шла о гражданских свободах, правах коммунистов на участие в официальной политической жизни страны и чистке государственного аппарата от коллаборационистов. Реальным результатом соглашения стало разоружение и демобилизация бойцов ЭЛАС. Обещанная соглашением амнистия для повстанцев выносила за скобки уголовные преступления, не связанные с политическими целями. Массы сторонников коммунистов оказались беззащитными перед институциональными и внеинституциональными репрессиями со стороны государственного аппарата, получившими название «белого террора». В разоренной войной стране, с богатой традицией антикоммунистического террора, чьи кадры были наводнены сотрудниками коллаборационистских силовых структур времен военной оккупации, все не могло быть по-другому. Даже в по-балкански брутальной и нетерпимой к политической полифонии местной обстановке сложившиеся условия получили название «террор», причем не только от тяжело страдавших от репрессий коммунистов, но и от центристов. Э. Цудерос, премьер-министр греческого правительства в изгнании 1941—1944 гг., Н. Пластирас, премьер-министр, пытавшийся осуществить соглашение в Варкизе и смененный англичанами за свою умеренность в апреле 1945 г., и ряд видных политиков из рядов либералов и республиканцев подписали 5 июня 1945 г. общее заявление. Они утверждали, что «террор, развязанный крайне правыми во всей стране после декабрьских событий, усиливается с каждым днем...
декабрьских событий, усиливается с каждым днем... Террористические организации крайне правых, которые частично были вооружены еще немцами и сотрудничали с ними во многих аспектах, не были разоружены или наказаны, а сотрудничают с силами правопорядка, чтобы полностью удушить всю демократическую мысль».
Укреплением структур правопорядка Греции занимались английские офицеры. Британская миссия по вопросам полиции и тюрем действовала в Греции в 1945—1951 гг. под командованием печально известного Ч. Викхема, основавшего и руководившего Королевскими ольстерскими констеблями, силовой структурой, развязавшей настоящий террор против ирландцев в удерживавшейся англичанами северной части Ирландии. Особенно показательной была судьба участников партизанского движения и их заклятых врагов из сформированных немцами для борьбы с партизанами батальонов безопасности (официальное название — батальоны эвзонов). В Национальную гвардию во время событий декабря 1944 г. было включено 12 тысяч нацистских подручных, которые продолжили свою службу и после Варкизского соглашения. В греческую армию было включено 228 офицеров, занимавших командные посты в батальонах безопасности. В то же время из 103 старших армейских офицеров, которые в годы немецкой оккупации присоединились к коммунистическим партизанам и ушли в ЭЛАС, лишь 5 получили разрешение вернуться в строй, а остальные были уволены и отправлены на пенсию.
Спусковым крючком гражданской войны стало нападение партизан ЭЛАС на участок жандармерии города Литохорон у подножья горы Олимп, на западном берегу залива Термаикос в ночь 30/31 марта 1946 г., т.е. накануне выборов. Впервые речь шла о вооруженном столкновении с жандармерией. По словам организатора нападения А. Росиоса-Ипсиланти, нападение было выполнено по заданию его бывшего начальника (командира 10-й дивизии ЭЛАС). Старый боевой товарищ попросил у находившегося на нелегальном положении Росиоса разобраться с местной ультраправой группировкой, которая уже несколько раз нападала на проживавших в округе сторонников коммунистов. Нападение 30 участников группы народной самообороны на ультраправую группировку переросло в столкновение с жандармами. Было убито не только 2 члена правой группировки, но и 9 жандармов, а также был сожжен городской участок жандармерии. Спустя годы руководитель группы повстанцев А. Росиос малоубедительно трактовал произошедшее как акт самообороны76. Организовавшие выборы правые политики получили 67 % мест в парламенте. Советы Белграда и Москвы по вопросу выборов разнились — желавший остановить расползание холодной войны Сталин советовал участвовать в выборах, в отличие от горячившегося Тито, стремившегося расширить зону собственных клиентов на Балканах
На референдуме 1 сентября 1946 г. левые уже участвовали. Тем не менее правые (монархисты) получили почти тот же результат, что и весной, — 68 % было за возвращение короля Георга в страну. Очевидно, что выборный механизм в Греции работал стольже «правдиво», как и в странах в советской зоне контроля.
Тайно посылая в июле — августе 1946 г. в горы Маркоса Вафиадиса, задачей которого была координация действий повстанцев, КПГ все еще оставалось легальной политической партией. Коммунистическое руководство оставалось в городах, публично выражая лишь симпатии и понимание к «свободолюбивым повстанцам». Эту выгодную позицию руководству КПГ удавалось сохранить еще целый год. Хотя сторонники коммунистов подвергались репрессиям, официальный запрет на деятельность КПГ был вынесен лишь 28 декабря 1947
28 октября 1946 г. был создан Верховный штаб Демократической армии Греции (ДАГ), что положило начало деятельности вооруженных сил под командованием КПГ, участвовавших в разгоревшейся гражданской войне. К концу 1946 г. были захвачены и уничтожены последние блокпосты жандармерии на северной границе Греции с Албанией и Югославией. Партизаны смогли беспрепятсвенно получать помощь и пополнения с севера, а Афины на несколько лет утратили контроль над отдельными участками границы.
С мая 1946 г. левых военнослужащих и призывников стали концентрировать для проведения трудовой службы без оружия. С начала 1947 г. их интернировали на безлюдном и каменистом острове Макронисос, который служил лагерем для турецких военнопленных в годы Балканских войн. С 1947 г. на Макронисосе стала действовать целая система учреждений, созданная греческими военными для «перевоспитания» различных групп коммунистов и сочувствующих в добропорядочных граждан, при «технической помощи» Ч. Уикхэма из британской полицейской миссии в Греции, а позднее — американских шефов. Около 30 000—40 000 человек прошли через ворота этих учреждений лагерного типа до их закрытия в 1950 г. К сентябрю 1947 г. в Греции было 19 620 политических заключенных в тюрьме и 36 948 в интернации (из них 12 тысяч составляли солдаты и офицеры на острове Макрони-сос).
Глава Американской экономической миссии в Греции Пауль Портер пришел в ужас, проработав в стране с января по апрель 1947 г., когда британский посол в Вашингтоне оповестил союзников, о том, что Англия больше не может заниматься поддержкой Греции с 31 марта 1947 г. В своем отчете, составленном за время службы, П. Портер писал: «Здесь просто нет государства в его западном понимании. Это просто рыхлая пирамида отдельных политиков, одни хуже других, все заняты лишь борьбой за собственную власть, так что у ни у кого нет ни времени, ни реальной возможности, чтобы заниматься экономической политикой».
	Бывший лидер антикоммунистического движения Сопротивления ЭДЕС Н. Зервас с февраля по август 1947 г. занимал пост министра общественной безопасности. Англичане и американцы были недовольны его самоволием, самолюбием и низкой результативностью. Оценивая его деятельность в роли министра, отвественного за деятельность жандармерии и репрессии против коммунистов Д. Грисволд, глава экономической миссии США в Греции, сказал: «Я чувствую, что он делает больше людей коммунистами, чем их уничтожает».
В январе 1947 г. греческий Генеральный штаб насчитал 11 тысяч повстанцев, а в ноябре 1947 г. их численность возросла до 18 тысяч. В то же время греческая армия, зачищая отдельные горные районы один за другим, оставляла часть сил на оборону захваченных территорий, в результе чего к ноябрю 1947 г. 47 из 80 наличных батальонов были заняты обороной и не могли продолжать участвовать в операциях по прочесыванию-окружению-уничтожению. Столкнувшись с упорной обороной повстанцев на приграничном с Албанией горном хребте Граммос, греческие военные не проявили настойчивости и отступили, чтобы избежать потери. Труднопроходимые высокогорные приграничные районы горных массивов Граммос (570 кв. км) и Вици (971 кв. км) с парой деревень и практически без дорог надолго стали сердцем повстанческого сопротивления.
В период 1947—1949 гг. в Грецию было направлено около 345,5 млн долларов. Благодаря поставкам вооружения и продовольствия численность армии резко возросла: с 98 200 человек в декабре 1946 г. армия увеличилась до 130 000 человек, и до 147 000 человек в 1948 г. Кроме того, за спиной армии стояли еще 100 000 человек, половина из которых состояла в Корпусе национальной обороны (в который были объединены ультраправые паравоенные группы), а остальные относились к жандармерии, королевским ВВС и ВМФ Греции.  Общая численность
	ДАГ на пике ее существования едва доходила до 26 тысяч человек1. Параллельно с усилением военного давления обороты набирала и активная борьба с инакомыслием. За 1946—1949 гг. численность смертных приговоров осужденным (в основном военно-полевыми судами, утвержденными в июне 1946 г.) составила до 8 восьми тысяч человек. В то же время в 1947—1949 гг. численность осужденных на тюремное заключение или направленных в лагеря интернации по администрати-вым решениям колебалась в районе 40—50 тысяч человек.
Согласно отчету Военно-политического руководства ДАГ, в конце лета 1944 г. численность партизанских сил составляла лишь около 24,5 тысячи повстанцев, вооруженных стрелковым оружием, небольшим числом станковых пулеметов и минометов. В оперативном плане для нанесения ударов командование располагало всего 19 тысячами бойцов. В центральной и западной Македонии — 10 500 (8000 оперативно свободных), в районе Македония — Эпир — Фракия 15 000 (11 000 оперативно свободных). Мелкие группы повстанцев были рассеяны в центральной Греции и на Пелопоннесе. Несмотря на явное несовпадение наличных и ожидавшихся сил, цели восставших были явно завышенными — захват греческих частей Фракии и Македонии и провозглашение «Свободной 	Греции» со столицей в Салониках, втором по величине городе страны. В 1948 г. вместо запланированного провозглашения новой коммунистической страны в Европе, которую в случае осуществления плана «Озера» признали бы нейтральные государства, а потом и страны народной демократии, все пошло в противоположном направлении.
В конце мая 1948 г. от общей критики за самостоятельность СССР перешел к прямому осуждению Тито и его режима, что означало открытый курс на полный разрыв советско-югославских отношений. Постепенный уход титовской Югославии из лагеря советских союзников в 1948 г. и поддержка КПГ сталинского курса по отношению к КПЮ привели к тому, что югославы закрыли границу для отрядов КПГ. Осложнение ситуации на Дальнем Востоке заставляли СССР любой ценой фиксировать ситуацию в Европе. Было необходимо избежать активных шагов, чтобы не оказаться участником гибридной войны в двух отдаленных точках земного шара. Боьба за влияние в приграничном регионе, очевидно, была более необходимой, чем сражение за плацдарм в Средизменом море. Осенью 1948 г. армейские части китайских коммунистов перешли к активным боевым действиям против режима Гоминьдана. Боевые действия шли с исключительной интенсивностью, результатом этой операции стала победа и учреждение Китайской Народной Республики 1 октября 1949г.

	С 1948 г. Греция была подключена к плану Маршалла, который обеспечил большую финансовую поддержку Греции. В 1948 г. правительственная армия отработала несколько успешных тактических приемов против партизанских сил — против партизанской тактики ударов и отходов использовались авиаудары, обильное минирование путей отходов и засады. Поставленная англичанами и американцами авиация активно использовалась и для беспокоящих бомбардировок партизанских баз. За 1948 г. греческая королевская авиация совершила 8907 боевых и 9891 транспортных вылетов, потеряв двенадцать человек из летного состава.
К началу 1949 г. численность правительственных войск достигла 150 тыс. человек. В то же время, по данным американской разведки, численность партизанских сил спадала от 24 тысяч повстанцев в январе 1949 г. до 17 400 человек в августе того же года.
	В апреле 1949 г. руководству КПГ было дано прямое указание ЦК ВКП(б) прекратить гражданскую войну. Помощь Демократической армии Греции через территорию Болгарии была резко сокращена, а потом и остановлена. В начале мая 1949 г. СССР начал переговоры с США по урегулированию греческого кризиса. Москва предприняла попытку дипломатическими методами добиться «почетного мира» для КПГ, однако встретила жесткий отпор США и Великобритании. Естественно, что в ответ на уступки Москвы Вашингтон еще больше ужесточил позицию и поддержал греческую армию в стремлении окончательно выжечь повстанческие рецидивы. Тито 8 июля 1949 г. полностью перекрыл для партизан греко-югославскую границу, которую их отряды до этого регулярно переходили, уходя от преследования, в поисках отдыха и укрепления сил. Радио Белграда опубликовало приглашение ко всем македонцам искать убежище в Народной Республике Македонии в Югославии, в результате чего в силах повстанцев произошел раскол. Инциденты, происходившие на границе, стали носить очевидный характер. В телеграмме от 7 июля 1949 г. на имя Тито глава УГБ Югославии накануне закрытия границы А. Ранкович писал, что «монархофашисты захватили сектором вершины Каймакчалан на границе с югославской Македонией, в силу чего отдельные группы разбитых частей ДАГ переходят на югославскую территорию «крайне истощенные и просят разрешения остаться на три-четыре дня для отдыха, чтобы потом вновь вернуться в бой». В этих условиях все стало работать против повстанцев. Решительная жесткость их гражданской администрации по отношению к местному населению нарастала, перерождаясь в отчаянную жестокость. Стало очевидным, кто проиграет войну, что приводило к разочарованию колебавшихся. Социальная база поддержки сужалась, а правительственные войска могли себе позволить популярные и даже популистские меры
С декабря 1948 г. по март 1949 г. была проведена операция «Голубь», в ходе которой удалость зачистить от повстанцев Пелопоннес. В этой операции координация действий силовых структур греческой армии достигла исключительно высокого уровня. Правительственные силы опирались на традиционный перевес, в их рядах было около 20 тысяч солдат и офицеров:
На стороне повстанцев была дивизия повстанцев (около 3500 партизан) и сеть подполья. С 19 по 25 декабря силы 1948 г. армейскими силами была проведена операция зачистки на севере полуострова, с герметической изоляцией его от остальной Греции. Силы ВМФ блокировали Пелопоннес с моря и не позволили поддерживать повстанцев на первых этапах операции, а после ее успешного проведения — помешали возможной эвакуации. Части жандармерии задержали 28—29 декабря 1948 г. около 4 тысяч местных жителей в деревнях, подозревавшихся в сочувствии повстанцам. Большинство задержанных было интернировано в концентрационных лагерях на островах. Разведывательная и логистическая база повстанцев была ликвидрована. С 3 января 1949 г. была начата зачистка остальной части полуострова. К 25 марта 1949 г. операция была успешно завершена. В бою было уничтожено 679 партизан, 1602 было взято в плен и 628 добровольно сложили оружие и сдались на милость победителей. Использование блокпостов и фильтрации населения в населенных пунктах, поддерживавших коммунистов, помогло полностью очистить от вооруженных повстанцев Пелопоннес.
Захариадис организовал несколько решительных наступательных операций. В ночь с 11 на 12 января вновь был атакован и захвачен город Наусса. Также 12—15 февраля была сделана попытка захватить город Флорина в северо-западной Македонии. Население города неподалеку от югославско-греческой границы составляло в то время около 12 тысяч человек. В городе была размещена одна дивизия королевской армии под командованием генерала Н. Папандопулоса.
До 15 февраля оставшиеся в живых партизаны отсупили от Флорины по тому же ущелью, по которому и вышли к городу. Потери партизан составили 799 убитыми, 1500 ранеными и 350 взятыми в плен. Среди погибших оказался командир бригады, организовывавшей наступление на город. Среди других участников наступления были сотни обмороженных.
Правительственные войска потеряли 44 человека убитыми, 220 ранеными, и 35 человек пропало без вести.
	После ликвидиции партизанских баз и структур самообороны (левого подполья) на полуострове Пелопоннес правительство провело 25 апреля — 31 июля 1949 г. операцию «Ракета» по зачистке от партизан центральной Греции. В этой операции под командованием генерала Т. Цакалотоса было задействовано около 50 тысяч человек, располагавших артиллерией, авиацией и бронетехникой. Им противостояло две дивизии ДАГ под командованием командира ДАГ К. Колианиса (около 10—12 тысяч партизан). Наступление продолжало логику операции «Голубь» — сначала были блокированы пути отхода через перевалы, которые вели из центральной Греции в северные районы страны (в греческую Македонию). Лишь когда район операции был полностью окружен (5 мая 1949 г.), правительственные войска начали его основательную зачистку. Увидев неизбежность поражения в случае фронтального столкновения, партизанское руководство приняло решение проводить сдерживающие арьегардные бои с использованием маневра. Основные силы было решено рассредоточить по батальонным группам с целью одновременного прорыва в нескольких местах через линию окружения.
Лишь в конце июня 1949 г. оставшиеся в окружении партизаны прекратили арьергардные бои и также попытались прорваться из окружения. После этого последние бойцы ДАГ оставили горы Пинд, перешли реку Альякмон и устремились к районам концентрации партизан в Македонии. Потери партизан оказались очень тяжелыми. Погибло значительное число партизанских командиров: 1 командир дивизии, 3 командира бригад, 18 батальонных командиров и несколько десятков командиров нижестоящего уровня. Погибла почти тысяча рядовых партизан. Общая численность убитых повстанцев составила 1059 человек, 2558 было захвачено в плен, а 1021 человек сдался на милость победителей. В результате карательных мероприятий по отношению к сети укрывателей и под тяжестью этого поражения разрозненные группы повстанцев не спешили объединяться в новые партизанские отряды. Готовясь к заключительному разгрому ДАГ, правительственная армия организовала еще две типовые операции ограниченных масштабов для занятия выгодных позиций для последнего удара. В приграничном с Болгарией славяноговорящем (населенном македонцами) районе Агистро-Красохори 5—12 мая была проведена операция «Арей», в результате которой было убито 226 человек и захвачено в плен 98 партизан.
В приграничных с Югославией горах Каймакчалан 4—8 июля 1949 г. была проведена операция «Аякс», в результате которой было убито 125 и взято в плен 104 партизан. Таким образом, главная база партизанских сил в районе горных массивов Грам-мос и Вици была изолирована. В это время Тито приказал перекрыть границу для партизан ДАГ, что сделало окружение повстанцев почти герметичным. Единственное направление отступления вело через крутые горные хребы в Албанию.
	В августе 1949 г. греческая армия начала последнюю операцию — «Факел», направленную на позиции в горах Граммос и Вици. Первый этап операции под названием «Факел А» начался в Граммосе в ночь со 2 на 3 августа. Эта операция, которая продолжалась до 8 августа, была операцией отвлечения, поскольку основной целью была опорная база повстанцев на горе Вици. Наступление на Вици было начато 10 августа в рамках операции и получило название «Факел Б». Правительственная армия, используя значительное преимущество в численности, с массированной артиллерийской и авиационной поддержкой сумела полностью зачистить Вици от повстанцев до 16 августа. Из 7—8 тысяч партизан, укрепившихся в этой области, лишь менее 4 тысяч удалось отступить через территорию Албании к Граммосу, чтобы присоединиться к оставшися там партизанам. Еще тысяча повстанцев прорвалась на территорию Югославии, где была разоружена и интернирована. Правительственные войска насчитали 997 убитых, 509 пленных и 109 сдавшихся в плен. Кроме того, в результате вмешательства в перестрелку албанской армии 20 албанских военнослужащих было убито и 7 захвачено в плен. ДАГ утратила и большую часть вооружения, использовавшегося защитниками горной цитадели.

Правительственные войска потеряли 229 человек убитыми, было ранено 116 человек, 3 пропало без вести. До нанесения окончательного удара по последней базе партизан в Граммосе правительственные войска 19 августа нанесли силами заранее приготовленной для этого группировки внезапный удар по партизанским базам на болгаро-греческой границе в районе горного массива Беласица. Под ударами правительственной артиллерии и авиации партизаны продержались 4 дня. Тысяча уцелевших бойцов ДАГ отступила после этого в Болгарию. После 24—25 августа была начата последняя фаза операции под названием «Факел Г». В ходе операции окончательному уничтожению подверглись партизанские силы, сконцентрировавшиеся на горе Граммос. Атака Национальной армии сопровождалась концентрированным применением авиации (помогли недавно поставленные США штурмовики SB2C «Хелдайвер») и артиллерия.

Превосходство в численности войск было десятикратным, не считая абсолютного превосходства в авиации и артиллерии. Сопротивление партизан было сломлено, руководство ДАГ отступило в Албанию 29 августа 1949 г. Около 8 тысяч партизан отступило в Албанию, где было интернировано. Правительственные войска насчитали 847 убитых, 741 взятого в плен и 106 сдавшихся партизан, в то время как сами потеряли 221 человека убитыми, 1309 ранеными и 7 пропало без вести. Были захвачены все запасы ДАГ, которые дают представление о максимальном уровне вооружения, которым КПГ располагал на конец войны. Среди трофеев разной степени исправности оказалось 12 орудий различных калибров, 11 тяжелых минометов, 125 средних минометов, 35 легких минометов, 16 орудий ПВО, 2 пулемета ПВО, 7 орудий ПТО, 85 станковых пулеметов, 489 ручных пулеметов, 58 автоматов и 2206 винтовок. После захвата правительственными войсками вершины Каменик (2042 м над уровнем моря) в составе горного хребта Граммос где до 10 утра 30 августа 1949 г. сражались последние греческие партизаны, гражданская война в Греции закончилась. Однако лишь 16 октября 1949 г. радиостанция «Свободная Греция», вещавшая на волнах «Радио Бухарест» от имени Временного демократического правительства, признала, что ДАГ сложила оружие.

	В апреле 1950 г. для восстановления подпольной структуры КПГ на афинский аэродром авиарейсом из Италии с аргентинским паспортом на имя Генри Панозе прибыл бывший полевой командир, а ныне эмиссар ЦК КПГ Никос Белояннис. Н. Белояннис работал над восстановлением подпольной сети КПГ в Афинах и в порте Пирей. Он был арестован вместе с товарищами 20 декабря 1950 г. Н. Белоянниса вместе с еще несколькими членами партийной ячейки судили по процессу «93-х (обвиняемых)» с 19 октября 1951 г. К делу были приобщены данные дополнительно расследования инцидента осени 1951 г., когда Н. Белояннис уже находился в тюрьме. Согласно данным обвинения, 14 ноября 1951 г. американских военный корабль у берегов Греции совершил радиоперехват сообщения из пригорода Афин. Действия по поимке агентуры КПГ шли под личным контролем министра внутренних дел К. Рентиса.
	Первой 14 ноября 1951 г. была запеленгована и обнаружена партийная рация в частном доме в районе Глифада (пригород Афин). Были арестованы подпольщики И. Аргириадис и его супруга К. Далла. Сотрудник подпольного коммунистического аппарата И. Аргириадис был оставлен в Афинах еще в 1946 г., когда партия решила организовать резервную нелегальную радиоточку в городе в ожидании запрета. Именно тогда он и оборудовал в подвале частного дома в Глифаде подземный тайник для радиостанции. В июле 1947 г. его арестовывали, но он подписал официальное отречение (по приказу партийного начальства), чтобы сохранить радиоточку. Радиоточка работала вплоть до ареста.
	На следующий день была обнаружена точка выхода в эфир радиста в районе Калитеи (пригород Афин) в подвале дома 60-летнего рабочего и члена КПГ Никоса Калуменоса. На предложение сдаться радист ответил отказом, уничтожил шифропереписку и радиокоды, разбил передатчик и застрелился. Греческой полиции удалось идентифицировать труп радиста. Радистом оказался Никос Вавудис (1906—1951). Его отец был греком, а мать была русской. Н. Вавудис лишь родился в России, но с детства проживал в Греции. После работы на кожевенной фабрике в Пирее вступил в КПГ и стал партийным активистом. После ареста ему удалось сбежать из заключения вместе с несколькими товарищами и в 1934 г. переправиться в СССР. Там он окончил Коммунистический университет трудящихся Востока имени И.В. Сталина (КУТВ), имевший, как и другие учреждения ИККИ, активную военно-партизанскую направленность. Н. Вавудис принял активное участие в Гражданской войне в Испании в звании майора. После поражения республиканцев вернулся в СССР. Как и многие коминтерновцы, служил в Отдельной мотострелковой бригаде особого назначения (ОМСБОН). Прибыл на Балканы через территорию оккупированной Югославии в составе миссии генерала Н.В. Корнеева в начале 1944 г. В июле 1944 г. в составе военной миссии при штабе ЭЛАС полковника Г.М. Попова Вавудис вернулся в Грецию. После официального запрета КПГ он продолжал работать в самой секретной части подпольного аппарата КПГ — радиосвязи КПГ с зарубежными партийными радиостанциями.

	Общее число жертв греческой Гражданской войны 1946—1949 гг. было огромным. Согласно официальным данным королевского Генерального штаба Греции, опубликованным 18 марта 1952 г. в афинской газете «Элефтерия», число жертв войны составило 154 тысячи человек. В январе 1951 г. греческим Генеральным штабом были обнародованы обобщенные цифры потерь в ходе гражданской войны 1946—1949 гг. Правительственные войска потеряли 12 777 убитыми, 37 732 ранеными и 4257 пропавшими без вести. Потери греческих партизан составили около 38 тыс. убитыми, ранеными и пропавшими без вести, 40 тыс. были захвачены в плен или сдались. Кроме того, 931 мирный житель подорвался на минах, партизанами было убито 4124 гражданских лица, в том числе 165 священников. В ходе боевых действий были разрушено 47 тысяч жилых зданий, свыше 240 промышленных предприятий и больниц, около 1600 школ, 15 тысяч сельскохозяйственных объектов, 476 шоссейных, 439 железнодорожных мостов, 80 железнодорожных станций. Поголовье скота сократилось на 1,5 млн голов скота. По данным коммунистов, было расстреляно по приговору трибуналов 6 тысяч человек, в концентрационных лагерях оказалось около 40 тысяч человек, было переселено около 800 тысяч крестьян, подозревавшихся в сочувствии противнику, около 60 тысяч человек оказалось в политической эмиграции.
Шокирует соотношение трагического счета погибших с общими потерями греческого общества в крупнейших конфликтах ХХ века. В Балканские войны (1912—1913) погибло 300 офицеров и 7900 солдат из Греции, проигранная греко-турецкая война, известная как «катастрофа в Малой Азии» (1919—1922), стоила греческой армии 1270 офицеров и 36 000 солдат (погибших и пропавших без вести), война с Италией и Германией (1940—1941) привела к смерти 740 греческих офицеров и 14 400 солдат (убитых и пропавших без вести). «Если учесть, что в случае гражданской войны жертвы с обеих сторон принадлежали к одному греческому народу, то, очевидно, стоит признать, что это была самая кровопролитная война, с которой страна столкнулась с момента обретения независимости в 1830 г. и до настоящего времени».
	Организация повстанческого движения в ходе Гражданской войны в Греции 1946—1949 гг. тесно связана с личностью крупного военного лидера греческих коммунистов — с генералом Маркосом Вафиадисом. Вафиадис (1906—1946) происходил из семьи греческих переселенцев из Малой Азии, которые под турецким давлением были переселены в континентальную Грецию в 1923 г. С 1928 г. он вступил в молодежную организацию греческих коммунистов и активно участвовал в деятельности подпольной коммунистической организации, за что и получил свой первый срок в 1932 г. В 1938 г. Вафиадис участвовал в массовом выступлении на Крите против правящего в Греции диктаторского режима, после которого был вновь арестован и находился под присмотром полиции на острове Гавдос до начала немецкой оккупации. С падением Греции под власть немцев он вновь оказался на свободе, продолжив подпольную работу в КПГ. В 1942 г. Вафиадис был включен в ЦК КПГ, где был назначен главой отрядов ЭЛАС в Македонии. В октябре 1944 г. он вместе со своими партизанами вошел в главный город Македонии — Салоники, что ознаменовало освобождение города от немецкой оккупации. Именно Вафиадису в июле 1946 г. глава КПГ Никос Захариадис доверил организацию сети партизанских отрядов, которые предстояло воссоздать для защиты своих сторонников и дальнейшей борьбы за власть. На этом месте, известный как «генерал Маркос», он оставался почти до самого конца гражданской войны. М. Вафиадис утрачивал доверие партии и власть в течение 1948 г., а окончательно был отстранен лишь решением пленума ЦК от 30—31 января 1949
Лично сменивший его Н. Захариадис расходился с М. Вафиадисом во взглядах на стратегию войны, считая в отличие от генерала Маркоса, что повстанческие отряды должны немеленно перерасти в армию, перейти к решительным действиям и разбить противника во фронтовых операциях. М. Вафиадис продолжил свою бурную биографию двумя изгнаниями из КПГ, тридцатитрехлетним изгнанием в СССР, возвращением в Грецию после амнистии 1983 г. и, наконец, избранием в парламент Греции от социалистов в 1990г.

Американская историография выглядела зеркально по отношению к коммунистическим оценками антикоммунистических выступлений в советской зоне влияния. Лидеров греческого подполья оценивали как иностранных шпионов,

американские разведчики констатировали полное отсутствие иностранных добровольческих формирований в ДАГ. Северные соседи лишь очевидно наращивали материальную поддержку греческим партизанам, но не переходили границу силами регулярных или добровольческих формирований.

	Северные добровольцы (из числа славяноязычного населения Македонии, которых не только в Белграде, но и в Софии в то время называли македонцами) могли, таким образом, не только увеличить шансы ДАГ на победу, но и привести к массовой иностранной интервенции. Это развитие событий неизбежно выводило конфликт на качественно новый уровень. Ситуация на Балканах и без того была накаленной. 

Сербские историки, опираясь на архивы ЦК КПЮ и Администрации главы государства (т.н. Архив маршалата) выявляют начало подготовки «северного ветра» в Греции с весны 1946 г. Эти события связаны с деятельностью базы Булькес в 30 километрах северо-западнее города Нови Сад, столицы сербской области Воеводина. До Второй мировой войны в селе Булькес жило около 3 тысяч немцев-лютеран, которые и основали село в XVIII в., сразу же после освобождения этих краев от османского владычества. В результате советско-югославской кампании по выселению немцев из Югославии в 1945 г. село осталось без жителей. В мае 1945 г. в село приехало 4650 граждан Греции. Это были активные участники левого греческого движения Сопротивления 1941—1945 г. и члены их семей. База Булькес в 1945—1949 гг. стала своебразной лабораторией КПГ — в этой закрытой общине греческих коммунистов действовали собственные власти и законы, местные денежные знаки (булькесские динары), своия радиостанция, типография, больницы, детский дом, библиотека, учебные заведения. В результате переговоров между Н. Захариадисом и Й. Брозом Тито, состоявшихся в апреле 1946 г., было решено открыть в с. Булькес краткосрочные военно-политические курсы для подготовки командных кадров партизанского движения. Летом 1946 г. в школе начали учебу 112 курсантов. Ускоренное обучение длилось три месяца, и до конца 1946 г. через эти курсы прошло уже около шести сотен будущих командиров
Позже в Булькесе организовали курсы по подготовке фельдшеров и партийные курсы по подготовке партизанских комиссаров. Для подготовки партизанских кадров на греческий язык были переведены советские и югославские наставления и полевые уставы. В июле — ноябре 1946 г. переброска подготовленных специалистов велась из Булькеса через территорию Болгарии, при непосредственном контроле советской стороны. В югославских архивах сохранилась касающаяся переброски кадров из Югославии в Грецию переписка представителя Отдела внешней политики ЦК ВКП(б) (бывшего ИККИ) с позывным «Иван» и руководства КПЮ с позывным «Вальтер». Позднее переброска специалистов шла непосредственно с территории Югославии под управлением югославского УДБ (с начала ноября 1946 г.).
	Сохранившиеся в российских архивах документы Отдела внешней политики ЦК ВКП(б) также свидетельствуют, что активность Югославии на греческом направлении «была санкционирована Советским Союзом»61 62. Помощь югославских коммунистов партизанской деятельности КПГ имела место и на заключительном этапе Второй мировой войны (в 1943—1945 гг.), и была лишь временно прекращена по рекомендации СССР. С весны — лета 1946 г. эта помощь вновь была активизирована.
В августе 1946 г. руководство Югославии после резкого заявления отозвало своего посла из Афин, а в сентябре 1946 г. Тито уже получил просьбу свежесформированного Штаба партизанских отрядов Греции помочь в воружениии повстанцев,

В Белграде в небольшой вилле на улице И. Милутиновича было размещено неофициальное представительство греческих парти-занов, во главе которого стоял некий Стратис, хорошо говоривший по-сербски. В этом штабе регулярно размещались греческие гости, в том числе министры сформированного КПГ 23 декабря 1947 г. Временного демократического правительства. В этом здании останавливались министр иностранных дел Петрос Руссос и министр юстиции Милтиадис Порфирогенис. Радиовышка на г. Авала в пригородах Белграда начала неофициально транслировать сообщения радиостанции КПГ, которая вещала пропаганду от имени повстанцев в греческих горах (подобно тому как за пару лет до этого из СССР вела передачи югославская партизанская радиостанция «Свободная Югославия»). Согласно воспоминаниям Й. Капичича, грузы для греческих партизан с поездов из Восточной Европы перебрасывались на затянутых брезентом военных грузовиках на базу в Панчево. Эта база была организована во дворе старой фабрики шелка, чей двор был забит ящиками с оружием и бео-припасами, а ангары заставлены упаковками лекарств, стопками формы и мешками с продовольствием. Оттуда грузы доставлялась к македонской границе, где вокруг Битоля была размещена сеть перевалочных баз, организованных для снабжения ДАГ, и больница для раненых партизан, устроенная в закрытом курортном поселке Катлановска баня
	Осенью 1946 г. в югославской Македонии на границе с Грецией была сформирована приграничная сеть для переброски материалов и кадров в Грецию — в с. Дреново (в 14 км от г. Кавадарци) находился югославский координационный штаб по снабжению ДАГ, в 20 км оттуда, в с. Градско к югу от г. Велес, находился главный склад боеприпасов. Еще две вспомогательные базы находились в окрестных селах неподалеку от городов Джевджелия и Битоль. Переброска шла в основном в район горы Каймакчалан в Греции, где вдали от населенных пунктов находились законспирированные приемные базы греческих повстанцев. А часть грузов шла и через албанскую территорию. Переброска грузов от границы шла вьюками на конях и мулах по тропам контрабандистов, а до границы проходимости по грунтовым дорогам — на автофургонах и крытых грузовиках. Конные переходы составляли пять и более часов в одном направлении, т.е. на пределе однодневного конного перехода для коня с вьючной поклажей в горных условиях. Особенно интенсивная переброска была начата с конца октября 1946
Югославия была самой крупной и сильной страной на Балканах под властью коммунистов, намного превосходя по своим возможностям Болгарию и Албанию. Еще одним важным фактором была политическая уместность югославской помощи. Албания (в персональной унии с фашистской Италией) и Болгария (в дипломатическом союзе с нацистской Германией) были противниками Греции в годы Второй мировой войны. Поэтому помощь с их стороны была бы для греческих коммунистов более токсичной, чем помощь со стороны Югославии. Впрочем, последнее КПГ волновало сравнительно мало — в 1948—1949 гг., когда Югославия прекратила поддержку частей ДАГ, основная поддержка стала приходить с территории Болгарии и Албании

	Советскую роль в возникновении не разрешимых мирных путем противоречий в Греции в конце Второй мировой войны современные греческие исследователи практически отрицают. Они обоснованно считают, что СССР проявлял мало внимания к проблемам Греции и укреплению там своего влияния, концентрируясь на ключевом вопросе — разгроме нацистской Германии. С другой стороны, Англия, потрясенная кризисом империи и вытеснением из рядов супердержав видела в Греции единственную возможность показать свою особую роль. При этом бурные желания одряхлевшей Британской империи уже намного отставали от реальных возможностей, что придавало ее действиям особую жесткость, лихорадочность и малорезультативность. В феврале 1945 г. престарелый британский премьер У. Черчилль скромно писал своей супруге: «Я уверен, что в Греции я обрел одну из лучших возможностей для мудрых поступков, которую принесли мне темные волны этой войны». При этом англичане с раздражением и ревностью замечали активные связи греческих партизан с их иностранными покровителями. Отметим, что Греция была единственной европейской страной, где Лондон мог совершенно самостоятельно (без вмешательства США) продемонстрировать свою «мудрость». Стоит отметить, что Лондон и ранее не церемонился с «колыбелью демократии». Особенно это проявилось в годы Первой мировой войны, когда британские войска оккупировали Салонники, установили собственное правительство, которое ввергло Грецию в Первую мировую войну, и свергли короля.
Кровавые столкновения на улицах Афин в декабре 1944 г. не были запланированными греческими коммунистами (а тем более советским руководством), а были лишь ответной реакцией на неделикатную политику британского генерала Скоби.
Это особенно заметно при сравнении английской политики в Греции с поведением США в послевоенной Италии и Франции, опиравшейся на сознание собственной силы и уверенное превосходство. Местным политическим элитам при бдительном контроле США удалось в 1945 г. разоружить боевые организации французских («франтиреры и партизаны») и итальянских («гарибальдийские бригады») коммунистов — самые самостоятельные, массовые и активные части западноевропейского движения Сопротивления. Разоружение происходило в обмен на небольшую, но реальную политическую власть и определенные уступки в области внутренней политики (чистка силового аппарата от коллаборационистов и ультраправых). При этом ИКП и ФКП, получая умиротворяющие инструкции Москвы в 1944—1945 гг., согласились на разоружение, перешли к политической активности, которая не обеспечила им власть, но удержала их страны от скатывания в Гражданскую войну. Взрыврного потенциала, политического насилия и даже желания продолжить партизанскую войну хватало при этом и у французских и у итальянских коммунистов. Тем не менее даже в Греции, несмотря на всю грубость англичан, СССР (через союзную военную миссию полковника Попова и через партийные каналы бывшего ИККИ) в 1944—1946 г. несколько раз рекомендовал КПГ придерживаться тактики переговоров, а не вооруженного восстания.

Так как греческие коммунисты к утру 5 декабря 1944 г. фактически контролировали
	«большую часть Афин», британский премьер полностью развязал руки генералу Скоби: «Вы можете вводить любые правила по своему усмотрению для установления строгого контроля на улицах или для захвата любых бунтовщиков, сколько бы их ни было. В тех случаях, когда может начаться стрельба, ЭЛАС, конечно, попытается выставить впереди женщин и детей в качестве прикрытия. действуйте без колебаний так, как если бы вы находились в побежденном городе, охваченном местным восстанием».


.
Начиная с начала 1948 г. руководство СССР стало все более скептично относиться к перспективам греческого партизанского движения. Речь шла о более глобальном процессе — взволнованности И.В. Сталина слишком активной, экспансионистской и самостоятельной политикой, которую проводили представители передовых стран южного фланга советской зоны влияния — лидеры Югославии и Болгарии. Идеи о переустройстве границ на Балканах, а также активность в Триесте, Греции и Албании вызывали настороженность Запада и несли опасность спровоцировать конфликт с США. Негативное отношение И.В. Сталина к чрезмерной активности балканских союзников СССР было резко выражено на трехсторонней встрече в Москве 10 февраля 1948 г., инициированной в срочном порядке по требованию СССР. С советской стороны участвовали И.В. Сталин, В.М. Молотов, А.А. Жданов, Г.М. Маленков и В.А. Зорин. С болгарской стороны участвовали Г. Димитров, В. Коларов, Т. Костов. С югославской стороны присутствовали Э. Кардель, В. Бакарич и М. Джилас. Почувствовавший угрозу (и, вероятно, уже задумавший побег из соцлагеря) Тито отказался прибыть на эту встречу лично.
Непосредственно по вопросу партизанской войны в Греции было сказано следующее: «И.В. Сталин: Если греческие партизаны потерпят поражение, начнете ли вы войну? Э. Кардель: Нет. И.В. Сталин: Я основываю свои выводы на анализе возможностей, доступных для партизан и их противников. Недавно я начал сомневаться в возможности партизан победить. Если вы не уверены, что партизаны победят, партизанское движение должно быть свернуто. Американцы и англичане очень сильно заинтересованы в Средиземноморье. Они хотели бы иметь свои базы в Греции. Они используют все возможные средства, чтобы сохранить там правительство, которое будет им послушным. Это международная проблема, имеющая большое значение. Если партизанское движение прекратится, у них не будет повода для атаки на вас. Не так легко начать войну сейчас, когда им не хватает предлога, что это вы разжигаете гражданскую войну в Греции. Если вы уверены, что у партизан есть хорошие шансы на победу, это другое дело. Но у меня есть некоторые сомнения по этому поводу. Т. Костов:
	Мы считаем, что если партизанское движение в Греции потерпит неудачу, это создаст очень сложную ситуацию для остальных Балканских стран. И.В. Сталин: Конечно, партизан надо поддерживать. Но если перспективы успеха партизанского движения в определенной стране снижаются, то лучше отложить борьбу до более благоприятного времени. Вы не сможете заменить то, что отсутствует в балансе противостоящих сил, простыми восклицаниями и беспокойством.
Необходим трезвый анализ баланса сил. Если это доказывает, что в какой-то момент у нас не все хорошо, мы не должны стыдиться признать это. Деятельность партизанских движений прекращалась в прошлом, когда ситуация была неблагоприятной. Если что-то невозможно сделать сегодня, это можно сделать завтра. Вы боитесь поставить вопрос прямо. Вы чувствуете себя связанным моральной ответственностью. Но если ты не можешь нести какую-то ношу, которую хотел нести, ты должен признаться в этом самому себе. Не стоит бояться какого-либо категорического императива в отношении моральной ответственности. Мы не связаны никакими категорическими императивами. Ключевой вопрос — это баланс сил. Если вы сильны, то нанесите удар. Если нет, не вступайте в драку. Мы должны сражаться не тогда, когда этого хочет противник, а когда это в наших интересах. Э. Кардель: Через несколько месяцев станет ясно, каковы шансы партизан. И.В. Сталин: Хорошо, тогда подождем. Может, вы и правы. Я также сомневался в успехе китайцев и посоветовал им заключить временное соглашение с Чан Кайши. Официально они согласились с нами, но на практике продолжали мобилизацию китайского народа. И потом они открыто задали вопрос: Стоит ли нам продолжать нашу борьбу? У нас есть поддержка нашего народа. Мы сказали: Хорошо, что вам нужно? Оказалось, что условия там были очень благоприятные. Китайцы оказались правы, а мы ошибались.
Если есть достаточно сил для победы, и если есть люди, способные использовать народные силы, то борьба должна быть продолжена. Но не стоит думать, что если в Греции ничего не получится, то все остальное будет потеряно. Соседние страны должны быть последними, кто признает правительство генерала Маркоса. Первыми пусть это сделают другие».
	

В 1945 г. в Болгарию прибыло 6568 греческих беженцев, в 1946 г. — еще 2156, а с 15 марта 1947 г. по 15 июня 1948 г. еще 3283 беженца перешли на территорию страны. По словам командующего пограничными войсками Болгарии генерал-майора Й. Панова, имело место «нахождение целых отрядов на нашей территории, иногда даже продолжение боя с роялистами на нашей территории; с собой они приводили пленных. Один из пленных сбежал, а затем дело было передано в Подкомиссию ООН. После принятия ряда мер предосторожности беспорядков стало значительно меньше, но желание некоторых представителей ДАГ относиться к нашей территории как своей собственной, все еще чувствуется». Далее в его докладе был приведен ряд фактических случаев, подтверждавших вышесказанное — в конце марта 1948 г. в приграничном районе на территории Болгарии были обнаружены три склада боеприпасов ДАГ, о которых болгарские власти не были проинформированы. С другой стороны, «лица, не отвечающие за охрану границ, проводили через границу отдельных лиц и даже целые подразделения греческих партизан через головы местных пограничных властей». Имела место и бытовая солидарность на местах, когда офицеры пограничных войск, бывшие болгарские партизаны, из-за солидарности оказывали помощь, не имея на это полномочий, пренебрегая фактическими обязанностями.
Летом 1949 г. согласно распоряжению Москвы все поставки в Грецию были окончательно прекращены. Положение стало особенно трагичным во время последних боев в горных массивах Вици и Граммос в августе 1949 г. В. Червенков передал в Москву 24 августа 1949 г.: «Получили шифровку ЦК КПГ: В ЦК БКП. Костас сообщил, что вы прекратили помощь. Пожалуйста, сообщите, будете ли дальше помогать. ЦК КПГ. Мы ответили: Вопрос о дальнейшей помощи оружием и продовольствием был передан нами руководству...» На исходе августа 1949 г. начались последние бои на границе с Грецией в районе горы Беласица. В ходе этих боев по территории Болгарии наносились случайные удары артиллерией и минометами королевских греческих войск. Среди болгарского гражданского населения были раненые в результате этих инцидентов1. По данным американской разведки, 23 августа 1949 г. в районе греко-болгарской границы в ходе отступления частей ДАГ болгарские пограничники оказались под огнем греческой армии, в результате которого 43 болгарских военнослужащих погибло или было ранено.
Последние 840 повстанцев, из которых 39 человек было ранено, отступили на территорию Болгарии 31 августа 1949 г., где сдали оружие и были размещены в лагерях. К этому моменту на территории Болгарии было уже около четырех тысяч греческих беженцев обоего пола, не считая детей. КПГ не теряло надежды на продолжение борьбы и обратилось в декабре 1949 г. к БКП с просьбой о предоставлении ресурсов для подготовки новых кадров для партизанского движения. Сталин не запретил прямо эти действия, указав лишь на то, что их стоит проводить вдали от границы и вне Болгарии. В то же время непосредственное продолжение партизанской войны было советской стороной оценено как «нецелесообразное».
После поражения ДАГ в эмиграции оказалось около 57 тысяч греков обоего пола и всех возрастов, в том числе около 17 тысяч членов КПГ. Несмотря на планы Н. Захариадиса, желавшего развернуть партизанскую деятельность и держать наготове силы ДАГ за границей, И.В. Сталин решил прекратить эту мучительную агонию. Партизан было приказано разоружить и интернировать. Было решено рассредоточить их по всем странам соцлагеря. В СССР (в Узбекистане в бывших лагерях для военнопленных) было размещено 12 тысяч партизан ДАГ. Их переброска в СССР осуществлялась советскими кораблями в сентябре-ноябре 1949 г. Эмигранты в СССР получали в течение шести месяцев продуктовое довольствие, одежду, обувь, постельное белье и посуду по нормам рядовых военнослужащих советской армии, а также единовременную выплату в 500 рублей. В дальнейшем планировалось обучить и трудоустроить эмигрантов на фабриках, а три тысячи человек получили образование в военных училищах. Похожей была судьба греческих эмигрантов и в других странах соцлагеря. СССР и дальше продолжил поддерживать КПГ денежными выплатами. Например, осенью 1951 г. КПГ было передано 50 тысяч долларов на ведение подпольной работы.


Осенью 1949 г. с понятной подозрительностью американские разведчики ожидали попыток КПГ взять реванш. По их данным, якобы в глубине Болгарии разворачиивались новые базы ДАГ: партизаны ДАГ из Албании перебрасывались на пароходах из албанских баз Поградец и Корча в Болгарию, штаб-квартира ДАГ была расположена на болгарском военном объекте в районе г. Пловдив, семь тысяч повстанцев размещались в армейских лагерях в районе г. Добрича, раненые располагались в госпиталях городов Варна и Неврокоп6. Дальнейшее распределение бывших греческих партизан по странам Восточной Европы вызывало подозрение в том, что их отъезд не случаен, а лишь способ прикрыть перебазирование на еще более продвинутые полигоны для подготовки суперкоммандос, которые в составе бесчисленных полчищ интербригад вскоре будут заброшены в Грецию. Впрочем, эти подозрения оказались беспочвенными. В итоговом обобщении прямого вмешательства северных стран из советской зоны влияния в Гражданскую войну в Греции американские разведывательные органы констатировали следующее: Югославия была основной площадкой стран коммунистической ориентации для оказания помощи ДАГ (радиовещание, подготовка кадров, припасов, лагеря беженцев и госпиталя), в то же время после разрыва 1948 эта поддержка в сокращающемся масштабе прибывала через территорию Болгарии.

Вплоть до середины 1980-х гг. советские разведчики прокручивали различные сценарии командно-штабных учений по поддержке «прогрессивных и патриотических сил в Греции с помощью советников и инструкторов» с целью «захвата Салоник и водружения флага на городской ратуше».

	Среди албанцев шла настоящая гражданская война между сторонниками партизан (просоветским движением сопротивления), сторонниками балы комбетар (прозападным движением сопротивления, не чуравшимся коллаборации) и открытыми коллаборационисткими формированиями. Большая часть албанского населения северной Греции — чамы относились в это время к лагерю коллаборационистов. ДАГ пыталась привлечь албанцев на свою сторону в 1947—1948 гг. Власти Албании относилась к этим идеям без энтузиазма, опасаясь спровоцировать греческую интервенцию1. В лагерях беженцев чамов в Албании было разрешено проводить рекрутирование, но результаты были скромными и в ДАГ удалось привлечь лишь 130—150 человек. ДАГ также пыталась привлечь в свои ряды мусульман из Западной Фракии (в основном славян-мусульман, т.н. помаков). Результат был почти столь же плачевным — удалось создать всего один отряд общей численностью в 200—300 человек, опиравшийся на логистическую сеть осведомителей и сторонников в мусульманских селах Греции.
	Куда большие результаты оказало обращение ДАГ к славянам-македонцам, численность которых в рядах партизан явно превосходила процентное число славян во всем населении Греции. Специфические отношения между КПГ и славяно-македонцами относятся к осени 1944 г., когда оступавшие оккупационные болгарские войска внезапно прекратили жестокое подавление коммунистических повстанцев (утопленное в крови восстание в Драме 1941 г. и тд.) и с удовольствием передавали власть входившим в населенные пункты партизанским частям ЭАМ. Коллаборационисты из частей местной Охраны, сформированной болгарскими оккупационными властями из греческих славян-македонцев, вливались в отряды партизан.
	В 1946—1947 гг. в ДАГ было около 20—25 % македонцев. В апреле 1947 г. из 20 тысяч партизан 5250 были славянами-македонцами. В 1948 г. из 25 тысяч партизан 11 тысяч были славянами-македонцами, а к концу весны 1949 г. из 20 тысяч оставшихся партизан ДАГ славяне-македонцы составляли уже 14 тысяч человек. Славяне-македонцы были самым надежным компонентом партизанского движения. По воспоминаниям руководителей повстанческого движения, уже с 1947 г. славяне-македонцы составляли три четверти партизан самого важного района КПГ
Менее достоверной казалась партизанская пропаганда, которая позиционировала ДАГ как борцов за свободную Грецию, а режим в Афинах — как марионеточный. Разговоры о культурной автономии славян-македонцев с неприязнью и подозрением воспринимались большой частью греческого народа и дистанцировали лозунги КПГ от общенационального признания.
	Иностранная помощь, усилившая шансы греческих партизан в начале восстания, со временем сделала их слишком зависимыми от внешнеполитических факторов (в не меньшей степени, чем зависимость афинского режима от помощи Запада). Опасное сближение ДАГ с македонским национальным меньшинством делало позицию партизан уязвимой и стало одной из важных внешних причин поражения восстания. Катастрофически влияла на ДАГ и потеря перспективности в глазах руководства СССР, в силу чего КПГ теряла поддержку Балканских государств (Болгарии и Албании), чья помощь и без того не могла конкурировать с огромными ресурсами, вкладывавшимися в удержание Греции под контролем Запада. Определенную роль в поражении ДАГ сыграл и отход Югославии от союзнических отношений с СССР. КПГ, сделавшая свой выбор в пользу Сталина, стала для вынужденного улучшить отношения с Западом Тито надоедливым токсичным активом, от которого он пытался поспешно избавиться. Официальная Югославия громогласно отрицала свой вклад в поражение ДАГ, что в наиболее тезисной, но развернутой теме впервые публично изложили сбежавший в Югославию из Болгарии И. Караиванов, 
старый куратор Й. Броза по линии Отдела кадров ИККИ, и занимавшийся связями с КПГ член ЦК КПЮ С. Вукманович-Темпо. Через несколько месяцев те же тезисы, но с фотографиями и интервью рядовых партизанов ДАГ, были опубликованы Югославским информационным центром в США и Англии. Для американских участников подавления партизанского движения в Греции югославский вклад в ликвидацию ДАГ был неоспорим. О роли разрыва Сталин — Тито с удовольствием писали почти все американские авторы, писавшие об истории греческой гражданской войны 1946—1949 гг.
	
Греческие силовые структуры находились в еще более унизительной зависимости — от еды, так как именно американцы решали, сколько пайков (рационов еды) поставить (оплатить) греческим силам безопасности. Армия, в том числе Национальный оборонительный корпус — 160 000; ВМФ — 11 100; ВВС — 6500; жандармерия — 22 000; и гражданская полиция — 8000. При этом расчет выплат велся по минимуму — чтобы максимально сэкономить полученные средства, балансируя на грани падения морали и боевого духа силовых структур. Речь шла не только о содержании греческой армии, но и о твердом контроле над распределением продовольствия.

Тактику повстанцев до середины 1948 г. член военной миссии США в Греции офицер морской пехоты США Дж. Мюррей сформулировал предельно точно: «Те операции, которые проводились против армии, были направлены на достижение большей свободы действий в отношении реальной цели — разрушения экономического, политического и социального порядка. Партизанская стратегия не предусматривала ни наступления, ни обороны; а лишь уклонение от столкновений». Проблема была в том, что у ДАГ были силы для многолетней дестабилизации ситуации, но не было возможности для победы на территории всей Греции. Партизанская тактика генерала Маркоса несла ДАГ «ужас без конца», концентрация сил Н. Захариадиса обеспечила партизанской армии «ужасный конец».
Основная часть партизанских сил атаковала город, уничтожала сторожевые посты и патрули, прорывалась на центральные улицы, обходя и блокируя отдельные крепкие очаги сопротивления. В то же время выделенные для этого части пытались максимально изолировать город, заминировать подъездные дороги и тропы, уничтожить мосты и железнодорожные линии поблизости, укрепиться на командных высотах вне города, чтобы замедлить, а то и полностью остановить прибытие подкреплений для окруженных в городе правительственных сил. Когда после такого рейда нападавшие покидали город, партизаны оставляли за собой взорванные, сгоревшие и ограбленные здания правительственных и коммунальных организаций, фабрики и магазины. Жертвами таких нападений становились не только солдаты противника, полиция и жандармерия, но и сторонники крайне правых партий, их дома, имущество, а порой и члены их семей. Речь шла о последовательном проведении классической партизанской тактики — неожиданное для противника наращивание сил и нападение — выполнение миссии до того, как правительственные силы смогли отреагировать — уклонение от стычки с превосходящими силами противника. Залогом достижении успеха были опора на широкую сеть информаторов в среде сторонников партизан, рациональная оценка соотношения собственных сил и возможных целей операции, а также точность расчета времени и быстрота маневра. За три с половиной года ведения боевых действий партизанам удалось провести более 2 тысяч подобных рейдов на села и небольшие города.
В 1920-е гг. структура руководителей партизанского отряда (штабное ядро) в рамках коммунистической военнопартизанской доктрины включала «военспеца» (командира отряда / представителя вышестоящего штаба партизанских отрядов) и «комиссара» (носителя системы индоктринации и контроля за моральным духом отряда и его руководства / представителя руководящей партии). В годы Второй мировой войны в СССР и на Балканах в ходе организации и развития партизанского движения структура ядра партизанского штаба была дополнена третьей фигурой. Появилась обязательная должность «зам. командира по разведке», на жаргоне — «кадровика» (организатора отрядной разведки и контразведки / представителя самостоятельной структуры органов безопасности).

В зачистке Пелопоннеса в начале 1949 г. впервые была применена новая тактика. Накануне зачистки армейскими силами районов сосредоточения партизан жандармерия молниеносно врывалась в местные села и, с опорой на собранную агентурную информацию, хватала всех, кого могли лишь заподозрить в симпатиях к коммунистам. Таким образом, левое подполье и разведывательная сеть партизан выводились из строя. Лишь после такой подготовки проводилась решительная антипартизанская операция армейских сил — «прочесывание — окружение — уничтожение», с щедрым использованием артиллерии и авиации в случае обнаружения минимально пригодных целей. После этого в действие входили части корпуса Национальной обороны и жандармерии, которые блокировали очищенный район, не давая повстанцам вновь проникнуть в него. Армейские части не были вовлечены в эти вспомогательные операции и были готовы продолжить борьбу против повстанцев в другом районе. В результате этой новой тактики и значительного превосходства в численности и вооружении летом 1949 г. удалось разгромить ДАГ и вытеснить партизан с территории Греции в Албанию в операциях окружения и удушения.

Например, в 1945—1946 гг. территория возвращенного Южного Сахалина стала ареной повстанческого движения. «В момент ликвидации банд изымалось огромное количество оружия, а также ликвидированы диверсионно-террористические и шпионские группы. В 1946 г. было ликвидировано 13 вооруженных банд (60 чел.), состоявших из бывших японских военнослужащих и членов военизированных формирований (отрядов «Боетай»), представлявших собой серьезную опасность. Было вскрыто и ликвидировано 18 грабительских вооруженных групп (72 чел.), из которых 43 — военнослужащие... Кроме ликвидации банд и грабительских групп, совместными действиями милиции и сотрудников госбезопасности, на Южном Сахалине была ликвидирована японская диверсионная группа из 10 резервистов во главе с бывшим заместителем начальника Штаба Японских Вооруженных Сил на Карафуто, подполковником Чикуси Фудзио. Этот отряд под командованием капитана Китаяма поджег центральную часть г. Сикука (ныне Поронайск), в результате большая часть города была уничтожена огнем, а убытки исчислялись суммой в 6 млн 699 тыс. руб.».

Уже в ноябре 1954 г. лидер заклятых антикоммунистов — хититов (ультраправой организации Хи) — Г. Гривас перебрался на Кипр и поднял знамя национально-освободительной войны против вчерашних покровителей. Он начал повстанческую войну против английского владычества на Кипре, закончившуюся провозглашением независимости Кипра в 1959

	
	Стабильность «железного занавеса» казалась для западного человека пугающей, заставляя его вспомнить слова из дневника франко-швейцарского мыслителя А.Ф. Амьеля, который, радуясь исходу Крымской войны, 1 июля 1856 г. записал в своем дневнике «Какими ужасными правителями были бы русские, если бы распространили свою власть на страны юга. Они принесли бы полярный деспотизм, тиранию, какой мир никогда не знал, молчаливую, как тьма, жесткую, как лед, бесчувственную, как бронза, украшенную внешней любезностью и сверкающую холодным блеском снега, рабство без пощады или облегчения». Сто лет спустя, в эпоху торжества доктрины Трумэна и плана Маршалла эта фраза стала любимой цитатой среди аналитиков США; Morley F. The Power in the People. London — New York, 2017. Chpt. «The Fundamental Challenge».